В Томске Сашу Званцева ждал сюрприз.
Семья была уже в сборе. Улыбающаяся Катя и радостная Нина, взявшись за руки, выбежали ему навстречу. Хозяйка-татарка что-то быстро говорила на своем языке. К Сашиному удивлению, Катя перевела, что та очень довольна возвращением хозяина.
— Ты выучила татарский язык?
Катя сделала загадочное лицо:
— Люди, долю живущие рядом, начинают понимать друг друга.
Таня ждала Сашу на кухне. Лицо ее было озабоченное и радости не отражало.
— Ну, как вы тут? — спросил Саша. — Я к вам прямо с пожара.
— Считай, что нa пожар и приехал, — сказала Таня.
— В чем дело?
— В институте объявлено об ускоренном выпуске инженеров, боюсь за себя, за проект еще не бралась.
— Не беда. Я тоже свой проект автоматического станка только начал. О том, чтоб в Белорецке что-нибудь сделать, не могло быть и речи. После поломки, крана во время испытания, о чем я писал, накануне отъезда загорелись склады древесного угля для доменной печи. Наверное, поджог. Аскаров меня сразу отправил, едва я из огня вышел, камнедробилки проверял.
— Ну и дурак! Что ты мог сделать? Если бы даже и случилось что с ними. Ни один рабочий, как ты, в огонь не пошел бы.
— Во всяком случае, мы имеем теперь сто тридцать три рубля в месяц промышленной и профсоюзной стипендий. Конец нищете!
Мария Кондратьевна сухо приветствовала зятя, спросив, что он привез ей с практики.
Саша развел руками. Мария Кондратьевна отвернулась. Вмешалась Катя и рассказала про Николая Ивановича, который хлопочет о создании еще нескольких плодо-пунктов, чтобы снабдить Сибирь своими яблоками.
На следующий день Саша был у декана Тихонова и сообщил подробности своей практики в Белорецке.
— Белорецк Белорецком, a «SKF» интересуется проектом твоего станка-автомата. Мы его за дипломный проект зачтем. Дипломного делать не будешь. Закончишь — и отправляйся на свой Белорецкий завод. Жену твою туда же отправим, как и заводского стипендиата Поддьякова. И еще Зотиков будет с вами. Три человека — это уже сила.
Конечно жаль что ты шведа отбрил. Он нашему институту был бы полезен.
В январе 1930 года проект «Станка-автомата А.П. Званцева» был готов. Снятые с него синьки за приличную сумму были проданы институтом шведской концессии, а Званцев первым из квадриги получил звание инженера. Неделями позже такое звание получили и Таня, и Дубакин. Катя разрывалась между мужем Юрочкой, назначенным в Иркутск, Таней Сашей, и уезжавшими в Белорецк, и Марией Кондратьевной с внучкой. Они отправлялись на заимку к деду. Решили полагающийся выпускникам месячный отпуск провести наполовину в Барнауле, а наполовину в Омске, у родителей Саши.
В марте месяце 1930 года инженеры по контрактации уже ехали в Белорецк.
В Тирляне, при виде маленьких узкоколейных поездов, Таня поморщилась и сказала:
— Боже! В какую дыру, загоняют меня!
Саше казалось, что у него отрастают крылья, которые принесут его к любимому заводу.
Мария Кондратьевна с маленькой Ниной должны были приехать позже, когда супруги Званцевы (кстати, Таня так и оставила себе фамилию Давидович) переедут в обещанный им особняк. Званцева на заводе ждали, и не только Мехов и Аскаров, но и секретарь райкома партии Гришкам и чекист Клыков.
Званцев, по приезде в свою длинную комнату, крайне не понравившуюся Тане, одновременно получил высокое назначение — главным механиком Белорецкого металлургического комбината, в то время, как Таню направили младшим конструктором в технический отдел, что она сочла личным оскорблением. И несправедлива была в претензии к Саше. В институте они с ним были во всем равны, а теперь он среди главных лиц завода, а ее оценили не выше чертежницы!
Клыков сказал Гришкану по поводу возвращения Званцева:
— Теперь труднее брать будет. Уфа вмешаться может, как-никак самостоятельная республика, Званцева Почетной грамотой наградившая.
— Ничего, — сказал Гришкан. — Повторение — мать учения. Чему-то мы с тобой, Клыков, уже научились.
— Разве что так, — зловеще усмехнулся в усы Клыков.
Своим назначением Званцев был ошеломлен. Но перед Таней не считал себя виноватым.
Сегодня — «Во мгле Россия»
Завтра — мощь индустрии.
Встреча родителей Саши Званцева с Давидовичами произошла в Барнауле, па заимке Николая Ивановича. Собрались почти все. Не обошлось и без специально прикатившей на эту встречу Кати Дубакиной, отпустившей своего Юрочку повидаться с родными. Она вместе с отцом и матерью и четырехлетней Нинусей встречали омичей на вокзале.