— Ал пах с нами, — сказал Чанышев и с улыбкой поднес снарядик к трубке.
Невидимая сила вырвана снарядик из пальцев, и он ударился о противоположною стену кабинета.
Званцев подобрал ею с полу.
— Убедительно, ничего не скажешь. Но снарядик твой попал не в стену, а в самое мое сердце.
— Почему, Садык Мифтахович?
— Потому что у меня были на тебя совсем другие виды.
— Какие?
— Это не важно Твоя игрушка требует огромной работы для превращения ее в грознее оружие, которое необходимо нашей стране с вражеским окружением Я твои союзник, но будем действовать с обдуманной хитростью. Модель должны увидеть в Москве, поэтому уже сегодня ты включаешься в работу по реконструкции завода как его главный механик Приказ об этом сейчас будет подписан. Завтра я через Магнитную вылетаю в Москву и оттуда дам тебе срочный вызов. Исхитрись, как хочешь, но окажись в Москве со своей моделью в чемоданчике. Еe должны увидеть те, кто преобразует нашу страну. Я вызову тебя ко дню рассмотрения в наркомате нашего проекта реконструкции, а ты должен прилететь в Москву, хоть на крыльях, хоть на метле.
И он помчался вдаль стремглав,
В полете крылья поломав.
Чанышев уехал в Москву, и в конце сентября прислал срочную телеграмму с вызовом Званцеву для участия через три дня в рассмотрении Наркомтяжпромом проекта реконструкции Белорецкого завода.
Изотов вызвал его к себе и показал телеграмму.
— Странный вызов, не правда ли? Как будто можно добраться отсюда до Москвы за три дня. Разве что на крыльях?
— Именно на крыльях, товарищ Изотов, — обрадовался Званцев.
— Где ж вы их возьмете?
— Если вы поможете. У меня есть много аргументов в защиту проекта, с которым ознакомил меня Чанышев. И решающие из них пришли мне в голову после отъезда Чанышева, — и он стал объяснять директору, какие узкие места следует устранить, чтобы резко повысить производительность завода.
Вместе с директором главного механика слушал и тихо вошедший Аскаров. Когда Званцев окончит свой рассказ, Аскаров обратился к Изотову.
— Он прав, товарищ директор Наркомат должен учесть высказанные здесь соображения. Проект надо доработать, а не утверждать. Смета должна быть пересмотрена. Гипромез не удосужился прислать своих проектировщиков сюда, чтобы учесть наши соображения. Я могу послать телеграмму.
— В телеграмме нельзя дать всей аргументации, а Наркомтяжпром не станет на первых шагах пятилетки что-либо откладывать.
— Не могу же я превратить нашего главного механика в Икара и дать ему крылья! — раздраженно возразил Изотов.
— Можете! — уверенно вставил Званцев.
— Объяснитесь, — сердито потребовал Изотов, откидываясь на спинку кресла.
— Попросите по телефону начальника Магнитостроя отправить меня на их постоянно курсирующем самолете в Челябинск, а оттуда мне легко добраться по воздуху до Москвы на рейсовом самолете, и крылья Икара послужат металлургии.
— Я поддерживаю Он сможет, — твердо сказал Аскаров.
— Быть по сему, — ударил кулаком по столу Изотов и взял трубку вновь установленного красного телефона. — Товарищ начальник Гигантостроя? Рад что застал вас, Изотов из Болорецка беспокоит Докладываю. Детали для вас отлиты, и я сейчас отправлю их на полуторке к вам с нашим главным механиком Званцевым. Ну что вы! Всегда готовы помочь. Но и у нас к вам просьба У вас самолеты в Челябинск летают? Вот хорошо! Нам все равно биплан или моноплан, только переправьте по воздуху нашего главного механика в Челябинск. Емy срочно надо быть в Москве Спасибо, сосед, за готовность оказать нам помощь. Шлите заказы. Что надо — отольем. Будьте здоровы, — он повесил трубку и вызвал секретаршу. — Заготовьте командировочное удостоверение Званцеву в Москву на десять дней. Если надо Чанышев продлит. Вот как в наше время крылья Икарам делают. Счастливых посадок. Лети, — и он подписал переданный секретаршей бланк, вручая его Званцеву.
Дверь открылась и в кабинет ворвался механик Мехов. Он задыхался от волнения и быстрого бега:
— Пожар, товарищи!.. Горят угольные склады у доменных печей, как в позапрошлом году. И, как тогда, не затушить… Домны нечем кормить!.. — И он заплакал.
Было больно смотреть на старого человека, бессильно рухнувшего на стул. Он заглушал рыдания, но вздрагивающие плечи и текущие по впалым заросшим щекам слезы выдавали его.
— Так что же мы ждем? Всем к месту бедствия! — вскочил в волнении Изотов.
— Переведем домны на голодный режим, скиповые вагонетки с другой стороны загружать будем, как в прошлый раз, пока склады не выгорят. Это хуже лесного пожара, — на ходу говорил Аскаров, сохраняя каменное выражение лица.