В июне 1946 года министр иностранных дел СССР выступил на сессии Организации Объединенных Наций с предложением о выводе всех иностранных войск с чужих территорий. При этом он с фактами в руках доказал, что американцы ведут себя в Южной Корее и других странах как оголтелые колонизаторы, что население ненавидит их и не желает терпеть на своей земле.
В ответ на это выступление в Будапеште грянули выстрелы подрывных элементов. Через двое суток на многолюдном и шумном перекрестке проспекта Андраши и кольцевого проспекта Эржебет был убит наповал советский офицер из Союзной Контрольной Комиссии. К нему подбежал другой офицер и тоже свалился, сраженный пулей. Еще двое были ранены.
Кто стрелял? Откуда?
Звука выстрелов не было слышно.
Подъехала легковая автомашина с советским офицером. Еще одна пуля в тот же момент пробила стекло, но никто не пострадал. Только по этой пробоине и определили, что убийца находится в разрушенном угловом доме в шестидесяти метрах от места происшествия.
Дом немедленно оцепили наши солдаты. На чердаке, под крышей, они нашли покончившего с собой фашистского звереныша лет семнадцати-восемнадцати. Возле него валялись бесшумная винтовка и патроны американского производства. Позже удалось разыскать и организаторов этой провокации.
Казалось, все честные люди должны сожалеть о случившемся. Но нашлись «деятели», которые, вероятно, с удовлетворением потирали руки. На следующий день после убийства советских военнослужащих в Организации Объединенных Наций выступил представитель Соединенных Штатов Америки, который, грубо исказив факты, принялся утверждать, что оккупанты не американцы, а Советский Союз. И в подтверждение ссылался на случай в Будапеште. Дескать, возмущенные жители убивают советских офицеров прямо на улице, среди бела дня...
Однако эту лживую версию опровергла сама жизнь. На похороны убитых вышло более ста тысяч трудящихся венгерской столицы. А премьер-министр (лидер партии мелких хозяев) над могилами жертв фашистского террора признал, что в гибели советских офицеров повинно венгерское правительство.
Провокаторы намеревались увеличить число жертв за счет участников похорон. Они думали, что на похороны придут только русские. Но просчитались. Народу было так много, что улицы не могли вместить всех. Площадь Людовика, где происходили похороны, была буквально забита людьми. На могилы возложили сотни венков от коллективов заводов и предприятий столицы.
Трудящиеся Будапешта настолько единодушно выразили свое отношение к реакции, что больше в тот период она не решалась на открытые выступления. Уйдя в глубокое подполье, эти подонки ждали подходящего случая, чтобы снова показать свой звериный оскал.
После того как в конце августа 1947 года на парламентских выборах победил левый блок, жизнь в Венгрии быстро стабилизировалась. Решающую роль стали играть коммунисты, страна выходила на широкую дорогу, ведущую к социализму. Объем работы советской военной комендатуры с каждым днем сокращался. Мы передавали свои дела и обязанности полиции и аппарату бургомистра, который впоследствии был преобразован в Городской совет.
Уменьшилось число районных комендатур. Изменились наши функции. Теперь мы главным образом следили за соблюдением порядка советскими военнослужащими, помогали солдатам и офицерам, едущим на Родину или возвращающимся из отпусков, скорее добраться до места. И хотя по старой традиции с комендантом по-прежнему все считались, я понимал: комендатура свою роль выполнила, местные власти вполне могут теперь обойтись и без нас. Свое мнение по этому вопросу я сообщил Военному совету Центральной группы войск.
Узнав, что готовится реорганизация, я порекомендовал на должность коменданта подполковника А. И. Чикина, которого хорошо помнил по фронту. В конце войны мы встретились уже в Венгрии, в 7-й гвардейской армии, где Чикин был помощником начальника оперативного отделения в штабе 25-го гвардейского стрелкового корпуса. Затем его перевели в Будапешт, и он стал начальником штаба Центральной комендатуры.
Этот решительный офицер быстро вошел в курс дела. И я со спокойной душой постепенно передавал в его руки все наше «хозяйство».
Весной 1948 года венгерский народ отмечал сразу две большие даты: столетие национально-освободительной борьбы 1848 года и третью годовщину освобождения от фашистского ига. Торжества превратились в общенациональный праздник.