С той минуты, когда спор между Колумбией и Перу о предоставлении права политического убежища был вынесен на рассмотрение международного суда в Гааге, на вилле в центре лимского парка сосредоточилось внимание всей Южной Америки.
Наконец Айя-де-ла-Торре удалось избежать ареста, ордер на который был выдан Одриа, и гнева своих бывших сторонников. Дальнейшую его судьбу Уильям 3. Фостер описывает такими словами:
«Бывший революционер Айя-де-ла-Торре сегодня один из самых злобных врагов всего прогрессивного и один из самых ярых противников Советского Союза. Он перестал болтать о борьбе с империализмом, а его «социализм» все дальше уходит в прошлое. Как и Браудер, он утверждает, что американский империализм явление прогрессивное. По приглашению Рокфеллера он приехал в Соединенные Штаты. Он выродился в ярого защитника всей трумэновской внешнеполитической программы, плана Маршалла, доктрины Трумэна, атомной дипломатии, войны в Корее и всего того, что является логическим завершением его руководящей политической линии».
Честные сторонники прежней революционной программы партии АПРА постепенно примкнули к Коммунистической партии Перу, в рядах которой вместе с рабочими находится также большая часть лимских студентов и много выдающихся ученых и университетских профессоров. Университет Сан-Маркос, старейший на всем западном полушарии, стал центром прогрессивных сил Перу. Именно поэтому он превратился в очаг упорнейшего сопротивления военной диктатуре Одриа.
В 1949 году перуанские студенты пережили свое 17 ноября. Они укрылись в стенах старого университета и выступили против посланных Одриа отрядов полиции и солдат. Произошли столкновения. После нескольких дней безуспешной осады танки Одриа проломили ворота университета и вынудили студентов сложить оружие. Большинство из них было тут же брошено в тюрьмы, рассеянные по всей республике. Из университета были уволены лучшие профессора, и правительство рассредоточило отдельные факультеты по всем уголкам Лимы, чтобы предотвратить какую бы то ни было возможность скопления и организации студентов в едином центре. И все же оно ни на минуту не усомнилось в том, что огонь сопротивления не перестал тлеть и что он может в любой момент вспыхнуть ярким пламенем,
Все дело в нефти
Военный мундир давно уже символизирует собой неограниченную власть в Перу. Солдаты решают все, что только вообще позволено решать перуанцам. В Перу диктатора Одриа армия — это каста людей, которые не должны ни в чем испытывать недостатка. Генерал Одриа вкладывает в эту касту все большие и большие капиталы. Для этого он запасся всем необходимым.
Достаточно взглянуть на состав правительства Одриа — хунту милитар. В числе двенадцати членов кабинета три генерала, два контр-адмирала и семь полковников. И ни одного штатского министра. Республика Перу хвасталась перед миром самой современной военной авиацией Южной Америки. У нее были бомбы и танки, современные пулеметы и моторизованные части.
И все это накапливалось не только для военных парадов.
С 1929 года республика Перу постоянно затевала споры с соседним Эквадором. Спорили о пограничной территории между реками Напо и Мараньон. Наконец дипломатические стычки сосредоточились на новой теме: граница по реке Сарумилья. Повод был всегда под рукой, ибо Сарумилья меняет свое русло почти после каждого паводка.
Дело, однако, было не в реке и пустыне, не в клочке океанского побережья и не в тропических дебрях к югу от Мараньона. Все дело было в нефти.
Война не могла окончиться ни чем иным, как победой вооруженных до зубов агрессоров. Повод перуанских политиков и воевод был прост до наивности: по утверждению перуанских дипломатов, Эквадор угрожал безопасности северной границы их страны.
Но вот в Перу снова начинают поговаривать об опасности, угрожающей Эквадору. И тогда генерал Одриа идет по пути всех военных диктаторов: он стремится заткнуть рот своим политически противникам выдумкой об опасности извне. При этом имеется и другой довод: захвачены еще не все месторождения эквадорской нефти. У Перу на все случаи жизни есть надежный поставщик оружия. Военные материалы поступают сюда из страны, которая покровительствует военной диктатуре Одриа, точно так же как и вождю партии АПРА: они поступают из Соединенных Штатов Америки.
А северный покровитель оказывает на Перу не только экономическое давление. Выкачивание стратегического сырья, использование дешевой рабочей силы и доходные поставки оружия и различных товаров — это лишь одна сторона сотрудничества. Соединенные Штаты помогли — разумеется, лишь в интересах свободы и демократии Перу и абсолютно бескорыстно — построить на тихоокеанском побережье Перу большие доки и базу подводных лодок. Задолго до этого мы проезжали по другому побережью, в другой части света, мимо других баз подводных лодок. Они находились еще дальше от берегов Северной Америки, чем побережье Перу. Они вырастали на берегах Средиземного моря в бывшей итальянской колонии Киренаике. Хотя формальными хозяевами там были англичане, в руках которых находилась военная администрация колонии, базу подводных лодок в Бенгази и военные аэродромы на побережье Северной Африки строили американцы своими средствами и для себя. И в этом случае речь шла тоже только о сотрудничестве и бескорыстной помощи.
Правительственная железнодорожная ветка
Перу — один из крупнейших производителей нефти в Южной Америке. В 1947 году здесь было добыто почти 13 миллионов бареллей нефти. Наряду с Колумбией Перу располагает самыми большими запасами нефти на всем тихоокеанском побережье Южной Америки.
Но Перу располагает этими запасами до тех пор, пока они находятся под землей. Дело в том, что четыре пятых всей продукции держит в своих руках компания «Интернейшнл петролеум корпорейшн», которая является филиалом компании «Империал ойл оф Канада». А та представляет собой не что иное, как звено североамериканского треста «Стандарт ойл оф Ныо Джерси».
Почти всей подземной добычей Перу владеет американская компания «Серро-де-Паско корпорейшн». Компания «В. А. Грейс» для разнообразия контролирует перуанский сахар и воздушное сообщение. Об остальном производстве сахара заботится немецкий предприниматель Гильдевдмейстер. Англичане держат в своих руках все перуанские железные дороги, вернее — не совсем все. Ради объективной истины нужно сообщить, что целые 212 километров пути принадлежат перуанскому правительству.
Таким образом, в какую отрасль промышленности Перу пи заглянуть, предстает одна и та же картина. Американский писатель Джон Хантер в своей книге «Inside Latin America» раскрывает суть ее одной фразой: «Peru is a classic example of economic imperialism by foreigners; outsiders control almost everything». — «Перу — это классический пример экономического империализма иностранцев; они контролируют почти всё.
Не меньшее проклятие для страны и то, что свободный капитал сосредоточен в руках небольшой кучки людей. Если перуанцы и участвуют в предпринимательстве, то это опять же состоятельные единицы, владельцы крупных латифундий, вкладывающие избытки своих доходов лишь в те отрасли промышленности, к которым их допускают иностранцы.
Поэтому перуанская экономика стоит на глиняных ногах. Емкость перуанского рынка предельно ограничена. Значительную долю торговли и промышленного предпринимательства распределяет между собой небольшой замкнутый круг людей. Ему недостает надежной базы — широких масс потребителей. Последствия этого сказываются на каждом шагу.