Его приходится только опасаться. Однако ты, кажется, был далек от этой мысли, Валерий? Хотя н отказался пить самогон.
— Самогон?
— Да. В бутылке была не водка, а самогон. Градусов шестьдесят с гаком. Хлебнув стопку такого пойла, ты, уже будучи пьяным, наверняка свалился бы с йог. Что и требовалось. Печь догорала, набитая угольями…
Валерии хлопнул себя ладонью по лбу.
— Я знаю, когда он прикрыл трубу. Я выходил…
— Теперь ясно. Потому что при тебе закрыть заслонку было все-таки рискованно.
— Я выходил. Появление этой мерзкой рожи подействовало на меня отвратно, но хотелось сообразить, зачем он явился. Я вышел и протер лицо снегом.
— А он тем временем задвинул заслонку. И взял носовой платок.
— Платок валялся.
— Паташон использовал его в последний раз. Это был практичный человек. И он не собирался оставлять отпечатки пальцев на заслонке. Вот откуда сажа на платке Когда ты вернулся, он не успел его спрятать, сжал только в кулаке.
— И заюлил: «Оставлю тебе водочку, Валера, сам я непьющий. Пойду, если сердишься. «Я ему: «Забери бутылку!» Он: «Как хочешь, а напрасно пренебрегаешь стариком». Ну и намекнул, сказал гадость… Вы знаете. Ударил я его. Но убивать не хотел.
— Ты и не убил. Но, падая, он ушибся затылком и потерял сознание. Но ненадолго. Однако этого оказалось достаточно. Угар начал действовать.
Вот мы все вместе и разобрались. Буду рад, если мои наблюдения пригодятся следствию.
