«Ого! Что-то новенькое», — отметил Мазин.
Так, втроем, они и дошли до трамвайной остановки. Впереди Аллочка, за ней, почти вплотную, парень в кожанке. Он шагал так целеустремленно, что даже столкнулся со встречным прохожим. Мазин посмеивался про себя. О его присутствии «кожаный» пока не подозревал.
На остановке, как всегда в часы «пик», народу было много «Придется потолкаться». Мазин предпочел бы соблюдать дистанцию.
Подошел трамвай, сравнительно свободный, окраинного пятнадцатого маршрута. К нему двинулось несколько человек. Аллочка осталась на месте, но «кожаный», как заметил Мазин, сделал шаг к вагону и, кажется, удивился, что Аллочка не собирается ехать. А она спокойно достала из сумочки зеркало и рассматривала лицо, повернувшись к нему спиной. Прошел еще один трамвай. На этот раз «тройка», набитая до отказа. Мазин проводил ее с облегчением. Аллочка все еще любовалась на себя в зеркальце, а «кожаный» выплюнул изо рта окурок и растер его подошвой. Подошла «восьмерка». Аллочка сунула зеркальце в сумку. «Кожаный» ринулся к ней. Мазин приготовился… Но ничего не произошло. Аллочка раздумала. В самый последний момент она отступила от подножки, и Мазину показалось, что «кожаный» пробормотал что-то нехорошее.
Они остались рядом и посмотрели друг на друга: «кожаный» хмуро, Аллочка без всякого выражения, как смотрят сквозь стекло.
«Будь она чуть поумнее, она заметила бы его манипуляции», — подумал Мазин с сожалением. Он присел на освободившуюся скамейку.
«Кожаный» тоже отошел от Аллочки.
Снова показался «пятнадцатый», на этот раз не такой свободный. «Кожаный» отвернулся, и напрасно, потому что тут-то Аллочка и села. Вернее, не села, а остановилась на задней площадке прицепки. «Кожаный» заметил это, когда она была уже внутри. И здесь он проявил кое-какую смекалку. Вскочил на другую, переднюю, площадку. В наполненном вагоне, где выбираться нелегко, это была лучшая позиция. Мазин хотел войти вслед за «кожаным», но дверь захлопнулась перед самым его носом. Он услыхал звонок отправления и бросился назад, чтобы успеть хоть туда, но садиться в вагон не пришлось. В самых дверях Мазин столкнулся с Аллочкой. Она прыгнула ему прямо на руки, так что он едва успел поддержать ее. А трамвай двинулся с места и пошел, гремя и дребезжа по разболтанным рельсам, увозя «кожаного».
— Извините, — сказала Аллочка.
— Пожалуйста, — ответил Мазин, разглядывая ее. «Кажется, Вадик дал маху. Под челкой еще на палец наберется».
— Ловко вы его провели.
— Что?
— Я про парня в кожанке. Кстати, как его зовут?
— Не знаю.
— Думаю, что это правда. «Льоня» демонстрировал вас довольно продолжительное время.
— Разрешите пройти, гражданин. Не знаю я, о чем вы…
Мазин не пытался задержать ее. Он просто пошел рядом.
— Конечно, тут нечего больше делать. Такой дурак может вернуться с ближайшей остановки.
Аллочка смерила его любопытным взглядом:
— Вы так всегда с девушками знакомитесь?
— Нет, в первый раз.
— Тогда придумайте что-нибудь поумнее.
Мазин улыбнулся:
— Зачем?
— Не на такую напали. Идите-ка своей дорогой, а то…
Она не договорила, и Мазин воспользовался этим.
— Что?
— Я милицию позову.
— А почему вы не обратились к милиционеру, когда за вами следил этот «кожаный»?
— Сказала же я вам, не знаю никакого «кожаного».
Мазин уловил, как дрогнул ее голос.
— Вот что, Аллочка… Хватит нам играть в кошки-мышки. Я ведь не похож на тех, кто пристает на улице к девушкам. Или вы обо мне более высокого мнения?
Мнение свое она уточнять не стала.
— Что вам нужно?
— Вот это другой разговор. Видите стеклянную будочку? Там вы сможете съесть пирожное.
— А вы что там будете делать?
— Я не люблю пирожные. Я просто поговорю с вами.
— Не знаю, о чем нам говорить.
— Я скажу.
Она глянула на него в упор, и Мазин снова подумал, что Козельский ошибся.
— Послушайте, незнакомый товарищ. Я съем пирожное, чтобы доставить вам удовольствие, но прошу вас таким тоном со мной не разговаривать. Я не маленькая.
— Безусловно. Всего раза в два помоложе меня. Но ссориться не будем. Будем говорить серьезно, с полным доверием друг к другу.
Она вдруг улыбнулась:
— Смешной вы.
— Не все так думают, — заверил ее Мазин, открывая дверь в кафе.
— Одно пирожное и по чашечке кофе, пожалуйста. Только горячего, если можно. Холодный я уже пил.