Кстати, с ним мы тоже познакомились в литературном кружке, но сам он не творил, исключительно критикой занимался.
— Жди меня здесь! — указал ему пальцем на стул, с которого вроде бы он собрался приподняться.
— Адрес хоть возьми! — Гуня сунул бумажку.
В палате, что удивительно, вай-фай оказался. Не обращая внимания на медицинские события, которые тут происходили, в том числе и со мной (уколы какие-то делали), стал по буквочкам бить. Для начала, на пробу, я скинул ему одну историйку.
Однажды в душной Москве я искал какое-то крохотное издательство, уж не помню зачем. Затем, видимо, чтобы в нем напечататься.
Окраина Москвы. Все дома одинаковые! Впечатление такое, что ходишь по кругу. И никто ничего не знает, даже название улицы, по которой идет. Силы иссякли, ну буквально нечем уже дышать! Сел на пенек в отчаянии. Может, никакого издательства уже никогда не найду?!
Блеснула в лучах заката обитая кровельным железом дверь в торце соседнего дома, с лесенкой, ведущей к ней. Думаю: это не квартира. Не бывает таких квартир! Наверняка это что-то служебное. Может быть, ОНО? С лестницы пару раз срывался… но поднимался вновь. Последняя надежда за той неказистой дверью, обитой жестью! Дополз. Сначала тихо скребся. Потом — звучно бился головой. Потом, опираясь на подушечки пальцев, поднялся. И увидел звонок. Гулко, мощно он перекатывался в каком-то помещении. Вряд ли это издательство. Книги звук поглощают. И движения там не слыхать. Тут вдруг раздался бряк и дверь отворилась внутрь. Чуть было не упал, потому что на нее опирался. Но устоял. Напротив стоял амбал — страшней просто не бывает. Лысый огромный череп. Редкие зубы-корешки. Глаза абсолютно белые, без ресниц. Комбинезон, ясное дело, пятнистый. И милая деталь: двумя мощными руками удерживал пистолет.
— Вам кого?
Охраняет что-то сугубо секретное, потому что не видно ничего. И я уже понял, что серьезно попал. Но все-таки пискнул:
— Здесь издательство «Кузнечик»?
Это последний, думал я, вопрос. И сразу после — удар! И свет погаснет. Возможно, что навсегда!
— «Кузнечик», — пролепетал я.
Лицо амбала вдруг преобразилось, словно я сказал ему что-то волшебное. Глаза засияли. Он вдруг захохотал:
— Так я ж знаю, где ваш «Кузнечик»!
— Ну хорошо, хорошо. — Я пытался закрыть дверь, но он поставил ботинок в щель:
— Чего же вы дверь закрываете? Я же вас провожу!
Пятясь, я сошел по ступеням.
Он нависал надо мной:
— Да куда же вы? Не туда!
Увидев, что я совсем ослаб и ножки заплетаются, он отстранил меня мощной дланью и вышел вперед.
— Вы дверь не закрыли! — указал я.
— А! — Он махнул рукой.
Мол, разве это главное!
Мощным рывком достигал он очередного угла и оттуда нетерпеливо махал мне. Притом в руке у него, что интересно, был пистолет. Увлекся? Забылся?
— Знаю я, где ваш «Кузнечик! — взбадривающе произносил он, когда я его настигал.
Минут через двадцать пять мы были на месте.
— Ну вот! — Он показал пистолетом на дверь, надо отметить, точно такую же, как у него. — Так давайте, я вам помогу! — Пособил подняться.
Редакторша, открывшая дверь — оказывается, знал я ее, — побледнела, увидев такой конвой.
— Вот, получите! — радостно он сказал.
И уходя, махал мне рукой. И сколько еще таких людей, о которых сразу и не скажешь, что ангел!
Сбросил Гуне — и сразу к нему. При всей виртуальности в глаза тоже надо смотреть.
Он как раз вчитывался.
— Ну вот, — я сказал. — В смысле, что хорошая у нас жизнь. Но не все ценят почему-то. Важно это. Введи!
Растопырился! Господи, а еще друг называется!
— Это те сюжетики, которые ты для «глянца» даешь?
— Да!
— И ты это хочешь… представить для вечности?
— А чего робеть? Это же реальность!
— Реальность тоже… — Он пошевелил пальчиками. Сейчас сложит фигу? Ладонь плавно легла на стол. — В общем, будет что-то стоящее в твоей жизни — присылай.
…Здесь что-то стоящее я должен найти?! Но Он же вернул меня сюда! Для чего-то, значит?
Вспомнил, как я лежу в нашей узкой комнате, полвека назад, но в состоянии примерно таком же — поверженном. Только что уверенно шел на медаль, поддерживаемый всем коллективом школы, и вдруг на последнем выпускном экзамене по английскому — тройка! Расслабился чуть рановато… И все? Нет!
Встал. Пришел к нашему участковому врачу, Лилии Андреевне, и, сильно, надо сказать, волнуясь, ей рассказал. И, видно, было во мне что-то такое, чем она прониклась, выписала справку, что у меня температура повышенная, надо экзамен повторить. И когда я справку директору школы принес, подал ее не как проситель, а как спаситель: и директор, и завуч, и англичанка тут же сидели в полном отчаянии — школьные показатели рушились. И тут — я. Вежливо (нахальства не надо) справку положил. Завуч схватила, прочла, потом директору передала… обменялись радостными взглядами. И — главное — понял я, что могу жизнь направлять в любой ситуации. А вот теперь… Что я могу, распластанный? Но дух-то со мной! Что я, за всю свою жизнь сил не набрался?