Или так: «Только тот находит подлинное счастье, кому в нем отказано».
– Очень мило, Миррик.
– Медитация и сосредоточение приносят понимание, мой друг. Возможно, эта боль полезна тебе.
– Я уверен в этом.
И тут под колпаком появилась Яна, судя по всему, близкая к точке кипения.
– Ты знаешь, что я сейчас выяснила? – требовательно спросила она.
– Конечно, – с горечью ответил я. – Я такой могучий телепат, что без усилия могу читать твои мысли и…
– Заткнись, Том, и послушай меня. Я только что узнала, кто составлял список. Кто определял, кому лететь к 1145591, а кому – в Галактический Центр. Это Лерой Чанг.
– Лерой Чанг? – удивился я. – Это действительно странно. Он-то тут при чем?
– Его попросил доктор Шейн. Наши боссы были слишком заняты. Ну вот, он написал объявление и расклеил. Том, ты что, не понял? Это Лерой Чанг.
Лерой Чанг!
– Лерой Чанг. Да. Я тебя слышал.
– Ты совсем думать разучился? В объявлении сказано, что ты летишь в Галактический Центр, а я отправляюсь на ГГГ 1145591, и профессор Чанг летит туда же. Теперь понял?! Лерой нарочно устроил так, чтобы…
– Яна, я врубился. Дошло.
– Правда, пакость какая?
– Где он сейчас?
– Пакует образцы в лаборатории.
Я развернулся и рванул, как страус, в сторону лаборатории. Миррик прокричал мне вслед:
– Вселенная – явление обратимое! Том! Это такая поговорка парадоксиалистов!
– Спасибо! – крикнул я на бегу.
Уже несколько недель – с тех самых пор, как Лерой потерпел неудачу, я делал все возможное, дабы избегать компании профессора Чанга. У Лероя тоже были причины не искать моего общества. За это время он превратился в тень самого себя, не участвовал в общих беседах, прятался где-то в углах, время от времени бросая на Яну и Келли исполненные желания взгляды. Я не любил его, но жалел, он был какой-то ненастоящий – злодей-неудачник из второсортного видеофильма. Сейчас, однако, я собирался стереть его в мельчайший археологический порошок и развеять над раскопками.
Я заглянул в лабораторию и сразу же увидел его спину. Он действительно паковал трубки с надписями. Но, увы, кроме него в лаборатории были доктор Шейн и Пилазинул, а мне совершенно не улыбалось устраивать сцену в их присутствии. Поэтому я спокойно обратился к нему:
– Профессор Чанг, можно вас на минуточку?
– Это срочно?
– Боюсь, что да!
– Хорошо, в чем дело?
– Видите ли, в котловане есть один предмет… Мне хотелось бы, чтобы вы на него посмотрели. Мы не вполне уверены, что его нужно паковать… Мы просто не знаем. Может, вы пойдете со мной и разберетесь?
Он купился.
Молча мы дошли до защитного колпака, но заходить под него не стали. Я остановился перед высоким холмом выкопанной земли, которую мы не успели еще вернуть на место. Начал накрапывать дождик. Я сказал:
– Давайте поговорим, Лерой.
– Я не понимаю.
– Скоро поймете. Мне сообщили, что это вы составляли список тех, кто повезет шар в Галактический Центр.
Осторожное «да».
– Как так?
– По просьбе доктора Шейна. Он был занят, а это, в сущности, канцелярская работа.
– Вы меня канцелярским образом выбросили из экспедиции, – прошипел я, – а сами отправляетесь на астероид. Вместе с Яной.
– Но, Том, – возмутился Лерой. – Честь открытия шара принадлежит тебе. Я думал, ты захочешь лично представить свою замечательную находку Галактическому Центру.
Его доводы не произвели на меня впечатления.
– А что вы скажете, если я швырну вас сейчас в эту яму? – ядовито улыбнулся я.
Лерой отступил назад:
– Наш разговор приобретает странный оборот…
– Примитивный, архаический, вполне обыкновенный воинственный оборот.
Ты, вонючка склизкая, я что, должен сидеть смирно и улыбаться, когда ты меня канцелярским образом посылаешь к чертовой матери?
– Я опять не понимаю.
– Да, ты это уже говорил. Позволь мне процитировать одну старую поговорку парадоксиалистов: «Вселенная – явление обратимое». Теперь понял, чего я от тебя хочу?
– Мне не нравится, как ты ведешь себя, Том.
– Черт, парень. Я хочу, чтобы ты вычеркнул меня из того списка и вписал себя.
– Но…
Я сделал шаг вперед. Он затрясся и издал какой-то непонятный всхлипывающий звук. Я не люблю насилие и по природе вовсе не хулиган, но мне не было стыдно за свое поведение. Подумать только, этот тип портил жизнь Яне…
– Эта угроза физического насилия… – пролепетал Чанг.
– Будет выполнена. -…недостойна, Том.
– В яму! – рявкнул я и бросился на него.
Он взвизгнул от страха. Я схватил Чанга за плечи, но сбрасывать вниз не стал, а наклонился к самому его уху и прошептал:
– Лерой, а что подумает о тебе доктор Шейн, когда Яна расскажет ему, как ты пытался ее изнасиловать?
Лерой обмяк.
Я сильно сомневаюсь, чтобы обвинение в попытке изнасилования, сделанное через несколько недель после события, произвело хоть какое-то впечатление на суд присяжных. Людей с нечистой совестью легко шантажировать. Лерой злобно посмотрел на меня, что-то пробормотал о хамстве и принуждении, потом сдался и покорно спросил:
– Чего тебе, собственно, от меня надо?
Я повторил.
Он сделал.
В этот вечер на дверях домиков появилось два экземпляра исправленного списка. Мое имя значилось в числе тех, кто улетал на поиски астероида.
Профессор Лерой Чанг занял мое место среди возвращающихся в Галактический Центр. Я не буду сильно скучать по нему. И Яна тоже.
17 ОКТЯБРЯ
Продолжаю марафонское письмо. Свежие новости: твой умный братец Том сам себя перехитрил. Единственное, что меня утешает, – я не мог поступить иначе.
Знаешь, как это бывает, когда выбиваешься из колеи из-за какой-нибудь мелочи и упускаешь из виду что-то действительно важное. Старая поговорка парадоксиалистов: «Тот, кто не замечает главного, проспит даже наступление следующего тысячелетия». Я был слишком занят, отмазываясь от полета в Галактический Центр, и проглядел то, что должен был заметить с самого начала. То, что все мы должны были заметить.
Утром во время перерыва я отловил доктора Шейна.
– Сэр, – сказал я, надевая маску скромного и пугливого аспиранта. – У меня есть один чисто гипотетический вопрос. Ну вот, нашли мы астероид, вскрыли сейф, робот сидит там, и он в рабочем состоянии. Что дальше? Как мы будем общаться с ним? Как объяснить ему, кто мы, и сколько времени прошло с тех пор, как его замуровали?
– Никак, Том. Боюсь, это невозможно.
– Да нет, сэр, вполне возможно. У нас есть визитная карточка.
Рекомендательное письмо. Только мы почему-то решили не брать его с собой.
– Том, ты меня запутал.
– Я говорю о шаре, сэр.
Доктор Шейн наморщил лоб. Пошевелил губами. Глубоко задумался. Потом просиял:
– Шар! Ну конечно же, шар!
И помчался в лабораторию, совещаться с доктором Хорккком и Пилазинулом.
Совещание продолжалось около часа. Затем нас всех созвали в лабораторию на общее собрание. Собрание посреди рабочего дня, с ума сойти!
Председательствовал доктор Хорккк. Доктор Шейн, сидевший в сторонке одарил меня теплой, благодарной улыбкой. Я снова стал любимчиком учителей.
Доктор Хорккк сплел и расплел свои многочисленные руки, быстро и последовательно моргнул всеми тремя глазами, засунул один из длинных многосуставчатых пальцев в рот для еды и вообще исполнил все ритуальные жесты, которые для тхххианина равнозначны покашливанию и хмыканью. Потом отчетливо и злобно проговорил:
– Я хотел бы предложить внести в наши планы кое-какие изменения. Нам потребуется согласие всех, потому что последствия могут оказаться крайне неприятными. Как вы знаете, мы согласились с требованием Галактического Центра доставить им обнаруженный нами шар для хранения и изучения. Однако сегодня было высказано предположение, что шар лучше оставить в распоряжении экспедиции, ибо он может послужить средством общения между нами и роботом Высших. Мы сможем предъявить его, как своеобразное рекомендательное письмо, подтверждающее, что мы – археологи из более поздней эпохи.