Очнулся он в обителе у приемного отца Алины с наложенными швами, чистыми повязками и целительным питьем из древесины в изголовье. Молодой человек только разлепил веки, еще плохо соображая, где он находиться, оглядел гобелен, закрывающий изьеденные временем серые каменные стены, огромное витражное окно, через которое свет заливал комнату, как наткнулся взглядом на улыбающеюся девушку. Она просунула в дверь рыжеволосую голову, пока не решаясь войти.
- Ну как ты? – поинтересовалась Алина сочувственно, все так же стоя в дверях.
Он рад был услышать, что здесь не пользуються дворовым этикетом и последовал ее примеру:
- Да вроде получше. А где я?
- В Тренде. У меня дома. – видя, что ему, и правда лучше, она наконец прошла внутрь. Взяв деревянный резной стул, она перевернула его и верхом уселась прямо рядом с постелью больного. - Добро пожаловать.
- Это который с почтовыми голубями? - с трудом припомнил он, садясь на постеле. Рана тут же заныла, не давая о себе забыть, но он стиснул зубы - присутствие особы женского пола сдерживало его.
- И не только. Монастырь состоит из шести башен, оружейного дворика, помещения для послушников, скотного двора с курятником, и обители, располагавшейся за крепостной стеной. – перечислила она. - Еще была пристроена школа для послушников и местных деревенских детишек.
- А ты давно здесь живешь? Но ты ведь не послушница?
- Нет! Что ты. Я и молитвы то ни одной толком не знаю, и потом, валькирии не могут поклоняться Создателю.
- Да? – удивился он, уставившись на нее своими огромными темно-зелеными глазами, и непонятно зачем спросил, - А кому поклоняетесь вы?
- Симарглу. Крылатому псу. Мы же воительницы, ты что никогда не слышал о нас?
- Слышал, конечно. При дворе моего отца твои подруги служат телохранителями. Но теперь девы-воительницы и в войнах сражаются , и нанимаются грузы на кораблях сопровождать, а некоторые просто пиратствуют на морях. Вы ведь без работы никогда не сидите, так?
- Ну да, - весело кивнула головой Алина. - у меня еще обучение не закончилось. Хотя уже скоро. Меня мой приемный отец тренирует, - и с трудом потянув тяжелую задвижку окна, выглянула на улицу. – Вон он.
Гармон, ухватившись за спинку кровати, но так, чтобы валькирия не заметила гримассы боли на его лице, и прислонился к оконной раме. Внизу на ровной песчаной плошадке стоял большой, грузный и немолодой монах с короткой черной бородой и колючими карими глазами, наблюдая за десятком мальчишек, отрабатывающих движения мечом.
- Это у них третье занятие на сегодня. – пояснила девушка. - С утра пробежка в пару миль, разминки, растяжки и общая силовая. Все сегодня в повалку будут, маленькие еще.
-Тебя тоже так учат? – поразился Гармон.
- Ну да. А как же иначе? – удивилась в свою очередь валькирия, обернувшись к нему. Тут они оказались лицом к лицу и валькирию снова как огнем ожгли зеленые глаза. – Ты ума лишился?! Ты чего скачешь, тебе вообще лежать положено! Хочешь, чтобы швы разошлись?
- Ты сама сказала - смотри! – оправдался молодой человек и послушно улегся снова, размышляя о том, что за девушка вырастет после такого воспитания? Натренированное гибкое тело и женственая фигура даже против воли заставляла Гармона следит за каждым ее движением. Сейчас она заботливо укрывала его одеялом, а графский наследник, затаив дыхание, любовался роскошные рыжими волосами, опускающимися до тонкой талии и нежными чертами лица, что стали бы предметом зависти всех придворных красавиц, если бы они могли ее лицезреть. У него не очень получалось соеденить вчерашнюю валькирию и сегодняшнюю такую милую и простую девушку.
- А где твои родители? – не подумав, спросил он и тут же обругал себя за бестактность.
- Нам о этом знать не положено. – не чуть не смущаясь, ответила она. – У валькирий нет права узнать тайну своего рождения. Все это делалется для того, чтобы ничто не отвлекало от военного дела, даже родственные связи. Жизнь валькирии в сражениях и боях, но когда приходит время, каждая из нас может уйти для рождения ребенка. Мы сами делаем выбор среди достойнейших мужчин, но тайна выбора хранится всю жизнь. – она вздохнула. - Ребенка отдают в монастырь, и как меня - растят без отца и матери, зачастую узнавая только по следу крылатой собаки на плече, который кроме кулона - единственное и неопровержимое свидетельство рода. Отправляясь за медальоном, который позволял иметь ребнка, на остров Вали, мы проходим обряд, завершением которого становится выбор имени новой валькирии и предсказание ее судьбы оракулом. И раз в несколько сот лет вместо детского медальона избранная получает черный кулон, становясь тем самым валийским оракулом, что будет означть ее переход в иной мир, а вернее на их перекресток.
- И отец никогда не знает, что у него есть ребенок? – возмутился он, пропустив мимо ушей все, что касалось оракула.
- Так заведено. – пожала плечами она и мечтательное выражение поселилось у девушки на лице. – Знаешь, я часто гадаю, почему мать выбрала именно это место? Может, он связан для нее с какими-то воспоминаниями или, может, именно тут она встретила моего отца? - она встряхнула головой, - Так или иначе, моим приемным отцом стал настоятель. Он добрый и относится ко мне, как к родной дочери, но ругаемся мы часто, он говорит, что я упрямая и глупая, как ослица! - со смешком завершила валькирия.
- А вообще, это жестоко. – покачал головой Гармон и тоже улыбнулся.
- А вообще, тебе надо отдыхать. - тоном, нетерпящим возражений, заявила она и взяла в руки глиняную чашку. - Я только на минутку зашла. Пей и постарайся уснуть, тебе нужно набраться сил.
- Я хотел поблагодарить тебя. Ведь ты спасла мне жизнь. – видя, что она собралась уходить, заторопился он.
- Не стоит, ваше сиятельство наследный граф Гармон Тэпрский.- взялась она за бронзовую ручку двери.
- Ну подожди! Останься еще, ведь я даже не знаю как тебя зовут!
- Алина. – прозвенело в воздухе и дверь закрылась с другой стороны.
Жизнь в монастыре текла размеренно и неторопливо - он скрывался в сосновом лесу уже на протяжении многих веков, и столетние деревья да пожелтевшие от времени пергаменты библиотеке хранили память битв прошлого, а теперешние сражения велись на границе графства, и до стоящего в глуши Тренда, не доходили.
Валькирия, сколько себя помнила, жила в отдельной северо-восточной келье, прямо напротив голубятни. Трендский монастырь славился почтовыми голубями, которые летали с письмами по всему графству. Каждое утро начиналось с хлопанья крыльев птиц самого разного оттенка, начиная со снежно-белого и заканчивая черными, как ночь. Особенно ей нравились голуби стального-серого цвета, напоминающий холодный блеск лезвия меча, вполне отвечавший вкусам Алины.
Лечение Гармона оказалось не таким длительным после вмешательства валькирии, гораздо более сложным делом, оказалось, удержать его в постели. Он практически не отходил от девушки, не сводя с нее полубезумных зеленых глаз. У нее была своя жизнь, свои мечты и свои цели, а этот невесть откуда взявшийся юнец никак не вписывался в ее планы. Ей были непонятны его шутки, он не умел драться, не читал не одного знакомого ей с детства древнего свитка. У них не было ничего общего, но только каждый его взгляд убеждал Алину в обратном.Сколько раз за эти пять дней, что он провел тогда у нее, глядя на его тощую фигуру, она задавала себе вопрос, зачем было будить Священного Пса ради него? Магия дев-воительниц была самой древней силой в мире, и их племя не принадлежало человеческому роду как таковому. Они шли вдоль одной реки, но по разным берегам: существовало поверье, что валькирии пришли в этот мир, чтобы охранять людской род.
Странная и запретная любовь возникла между молодыми людьми. Алине, в принципе, было недозволено любить, кого бы-то ни было – ее же готовили для воинского дела и тайной королевской службы, а Гармона вообще ждала дома уже беременная невеста, дочь королевского посла, которую давно, почти что с рождения прочили ему в жены. Наследному графу на выбор было предложено несколько претенденток, а так как особой разницы он в них не видел, - красивыми были все, он ,не собираясь прекращать своих похождений после свадьбы, как и любой другой мужична королевской крови, поначалу выбора долго не делал. Браки в высшем свете всегда вершились по расчету и редко когда это бывали счастливые семьи. У отца Гармона, например, было несколько официальных наложниц и парочка постоянно меняющихся в разных частях графства. Но Гелла, а именно так звали его будущую жену, поступила как в свое время ее мать, оказавшись попроворней остальных, быстренько забеременела, теперь уже спокойно ожидая дня свадьбы. Впрочем, о ней он даже и не вспомнил за время, проведенное в монастыре.