разрушая спокойствие моих мыслей, мраком укутывая плечи…?
Кто ты?
вижу только силуэт, нависшей над набережной моей души…
отблески пламени в глазах стучат в висках безмолвным криком…
сил уже нет, а все равно заставляешь себя держаться…
тонкая грань между тобой и небытием …
Ты пытался уцепиться за край сознания,
заранее зная, что это бесполезно.
Зная, что должен встретить меня там…за этой призрачной чертой…
за движением ветра…за отражением стекла…
Не бойся…закрой глаза – я поведу тебя за собой.
Туда, где кончается небо…
Туда, где солнце светит сквозь зеленую толщу воды…
Туда, где умирает рассвет, и нет жизни закату…
Туда, где корчится в судорогах любовь…
по кромке волны, не слыша стонов чаек и не видя отблеска горизонта…
Не спрашивай ни о чем – просто протяни руки и я стану тенью твоей…болью твоей… грезой твоей…
Дева Битв дарит тебе покой и вечную нежность…
Ехать пришлось всю ночь, все дюны в темноте казались одинкаовыми. Лошади знали дорогу, но пологаться только на них Гармон посчитал безрассудным, к счастью маршрут лежал прямо по линии звезды Парэсса, и передвигаться было легко. Ават как не уверяла отца, что она уже большая, вовсю сопела, закутавшись в плащ отца. Друзья между собой почти не разговаривали, лишь изредка перебрасываясь словами по дороге, тишину нарушал только скрип копыт по песку. Оба были на исходе сил, не спав вторую ночь, проделывая этот путь второй раз за сутки, и только к утру оказались перед последним склоном, с которого спустились утром того же дня.
Рек вдруг пришпорил лошадь и поровнялся с Гармоном, который ехал чуть впереди.
- Смотри!
На гребене холма, четко вырисовываясь в дымке рассвета, метались черные собачьи силуэты.
Оба остановили лошадей, Гармон, присматриваясь, меделенно произнес.
- Гиены не нападают на человека.
Но, явно, противореча его словам, те сбились в кучу и начали медленно приближаться, лошади тревожно заржали, заставив его тем самым быстро изменить собственное мнение.
- Дьявол. Это необычные создания. Это ловушка - их направляет чья та воля, и я уверен, что мы знаем их хозяина. Спасай Ават, я попробую их задержать.
Двух выходов не было, он предпочел пожертвовать своей жизнью, чем подвергнуть опасности ребенка. Он передал теплый сверток другу, Рек молча развернул коня и погнал изо всех сил прочь. Несколько из диких собак попытались последовать за ним, но Гармон уже натягивал лук.
Стрелами уложить четырех из шести гиен, которые развернулись в сторону удаляющегося хамелеона, не составило особого труда, но теперь нужно было привлечь внимание оставшихся . Он спешился, лошадь испуганно встала на дыбы, издавая оглушительное ржание, - успокаивать ее времени не было и Гармон просто оставил все как есть, собаки наступали. Стараясь уворачиваться сразу от двух острозубых пастей, он попытался сразить их мечом, но верткие хищницы так просто не давались.
Серо-черные, цвета, отливающего ночью, гиены глухо рычали, вздыбив шерсть на загривке, а глаза горели таким неестественно зеленым светом, что заставили Гармона еще раз усомниться в том, что он сражается с обычными дикими псинами. Пользуясь небольшим численным, но все же преимуществом, они разделились: одна старалась зайти со спины, другая метила в горло.
- Ну давай-давай. – сделал приглашающий жест Гармон и покрпче сжал меч. Ответ не заставил себя долго ждать - первая пасть щелкнула в нескольких сантиметрах от уха Гармона. После пары неудачных попыток повалить его на землю, гиены притихли и, прижимаясь брюхом к песку, медленно, синхронно, лапа к лапе, начали теснить его к дюнам. Прикрываясь щитом, воин попробовал обогнуть их справа, но в ту же секунду одна понеслась напролом, пытаясь сбить с ног, и одновременно вторая прыгнула на него, целясь в грудь. Зубы и когти только скользнули по гладкой поверхности щита, не причинив никакого вреда.
- Мы еще посмотрим, кто кого! Навалившись всем телом, он отбросил щит в сторону вместе с повисшей на нем собакой, и кульбитом ушел в бок. Сгрупировавшись в доли секунды в полете, как когда-то его учили, длинным кувырком он оказался позади обеих . Рука с мечом сама рванулась вперед и лезвие насквозь прошло через податливое тело, не дав твари даже возможности заскулить в последний раз.
Оставалась еще одна, но теперь он оказался без щита, и последняя выжившая из пустынных хищниц, не обратив ни малейшего внимания на смерть подруги, вновь готовилась к прыжку, не сводя голодных глаз с лица Гармона. Резко перекатившись на мокром песке, воин хотел подняться, но в то же мгновенье был свален обратно, от мощного удара выронив оружие. Меч беззвучно упал на песок, а гиена утробно взывыла. В голосе словно послышались торжествующие нотки. Времени вынуть нож у него не было, впрочем, как и времени на размышление. Оставались руки против клыков. И схватив за шкуру, тянущиюся к горлу тварь, Гармон обееми руками из последних сил сдерживал нападение. Воин с отвращением уловил зловонный запах гнили, идущий от оскаленной морды, находящейся уже на расстоянии локтя от его лица.
Что –то надо было делать, причем срочно. Не видя другого выхода, он напряг мыщцы и коленом со всего размаху ударил в брюхо лохматой бестии, а она только лишь невнятно тявкнула, быстро вскочив на лапы. Следующим движением Гармон рывком поднялся на ноги и в момент, когда она уже оторвалась от земли в очередном смертельном прыжке, резким боковым ударом изо всех сил влепил ногой по хребту твари. Тело тяжело рухнуло на песок и задергалось в агонии - удар пришелся точно.
- Вот так-то, - выдохнул он, но времени на отдых не было, и воин сразу начал оглядываться в поисках лошади. Животное со страху давно ускакало прочь, лишь только он спешился, Рек с его дочерью тоже скрылись из виду.
- Да что же это?! - Гармон в отчаянии сжал кулаки и побежал, задыхаясь, из последних сил. Спустившись с холма, проделав половину пути кубарем, он увидел наконец предательское животное, которое спокойно паслось на краю поляны. Воин тихо подкрался сзади и взлетел в седло единым махом, уже от души всадив пятки в бока непокорной лошади.
Через несколько минут бешеной скачки, наконец, показались шатры лагеря. Вернее то, что от него осталось. С ужасом и непониманием его взгляд метался по дымящемуся пепелищу и грудам тел повсюду. Значит, Солнечный орден пошел в бой, выведя армию из под стен столицы. Он оглянулся и увидел, что сражение шло чуть ниже в двухста-трехста метрах отсюда. Краем сознания воин порадовался за своих, которым удалось отбросить неприятеля назад, но хамелеона так нигде и не было видно? Реквием не мог уйти за это время далеко, бой с гиенами длился не более четверти часа и, замирая от ужаса он оглядывал и горизонт, и поле боя одновременно, страшась найти их среди павших.
Подойдя к бывшим графским, а теперь сожженым превращенным в руины покоям, Гармон похолодел.
- Не может быть. – беззвыучно прошептали губы. Под бархатным балдахином измазанным грязью, кровью и пеплом лежал в неестественной позе ребенок лет двеннадцати. Руки были завернуты за спину, а разбитые пальцы продолжали сжимать, словно стараясь спрятать, флаг Лунного Ордена. Воин узнал остекляневшие распахнутые голубые глаза, в которых теперь отражались проплывающие по небу облака, - это был мальчик-паж его отца. Сердце сжалось от жалости, ненависти и отвращения к тем, кто мог это сделать. Тут к невыразимому своему облегчению он услышал знакомый свист, с сердца словно свалился камень, и воин завертел головой, ища друга.
Хамелеон остановил лошадь под небольшим склоном, стараясь держаться подальше от места сражения по вполне понятным причинам. Он укрывал девочку спереди большим круглым щитом со знаком Луны на бляхе. Конечно, это привлекало лишнее внимание, но другого у них не было. Рек замахал рукой и понял, что друг уже его заметил - Гармон смог наконец свободно выдохнуть, и пригнувшись к лошадиной гриве, он заторопился навстречу дочери.