Оно, как живое существо, могло быть то сонно-спокойным, то злобно-бущующем, то ласковым, то смертельно-опасным. Море завораживало и заставляло думать о вечном, я же просто нашла здесь второй дом, тот, который оставила в России.
Закончив созерцание окрестностей, я отлепилась от стула и вышла на балкон. Наша маленькая двухэтажная вилла стояла на окраине города, прямо на берегу. Ближе к воде жить было невозможно, разве что поставить палатку прямо на пирсе. Вытащив камешек из горшка с моей любимой розой, стоявшей на террассе, я запустила его в волны и самодовольно хмыкнула: попала.
Дом имел две террассы на первом и втором этажах, окна с видом на море были от пола до потолка, впрочем, в потолке тоже были окна, и в звездные ночи я подолгу смотрела в небо, размышляя обо всем на свете. Внизу располагалась спальня месье и мадам Террад, в чьем доме, собственно, я жила и работала, холл с камином, который никогда не использовался, кухня и столовая. На верху детская младшего сына, комната среднего, моя и спальня для друзей, которые постоянно гостили в этом доме. Из моей был выход на террассу, почти целиком прячущеюся в тени старого зеленого оливкового дерева, поросшего вьюном. Именно здесь я сейчас и сидела, забравшись с ногами в плетеное из соломы кресло, за точно таким же столиком.
На перилах террассы пристроился голубь, которых в Ницце обитало великое множество, и чистил свои светло –серые перышки. По-крайней мере , он выглядел обычным и настоящим, в отличие от таких странных и далеких от реальности образов, наполняющих мои сны. Они мучали меня уже третью неделю, заставляя с криком вскакивать с постели, хотя и не были кошмарами в полном смысле этого слова. И все же что-то не давало мне покоя, и каждую ночь повторялось одно и тоже: просыпаясь, я не могла понять, кто же я все-таки такая: крылатая воительница или русский искусствовед.
Б-р-р… Я потрясла головой, слвно это могло отогнать ночные страхи и оперлась на чугунные перила терраски, углом огибавшей дом. Внизу раскинулось бескрайнее сияюще - голубое море. Волн сегодня почти не было, только слабый ветерок доносил такой неповторимый морской аромат – смесь водорослей, соли и воды. Я с наслаждением вдохнула и почувствовала себя немного уверенней. Запахнув поплотнее белый пушистый махровый халат, я вернулась к покинутому креслу, а то ноги на холодном каменном полу уже начали замерзать, все ж таки зима.
Конечно, зима в Ницце - понятие весьма и весьма относительное, особенно сравнивая с Россией. Здесь это двадцать градусов тепла, солнечный день и почти всякое отсутствие осадков, разве что изредка. Иногда я начинала думать, что погода отражается на моральном состоянии жителей, и поэтому французы всегда улыбаются, а бедные петербуржцы просто обязаны быть хмурыми, если учесть, что в Питере и летом то дожди не кончаются, не говоря уже о других временах года. Но я любила свой грустный и серый город, не могла забыть изящные мосты и каменные набережные, переплетения оград и колонады соборов, помпезные дворцы и маленькие тихие дворики. Я помнила каждый камень, равно как и каждую черточку его лица…
Тут меня передернуло. Прошло больше чем полтора года, как я его не видела, я сменила страну, город, прическу, сделала пирсинг и татуировку, и кажется, наконец – то стала забывать этот роман, который выжег мне всю душу, эту безумную страсть и удушающую нежность, этого человека, ради которого я могла бы бросить все на свете. И вот по прошествии двух лет, как мы расстались, мне снова напоминают о нем. Кто? Зачем?
Я уехала, не поддерживаю никакой связи, не знаю даже , где он сейчас, не общаюсь с нашими друзьями, как бы тяжело это не было. Я оборвала все, как говориться , отрезала по живому. И вот снова?! Один Бог знает, чего мне это стоило…