Пока мы одевались, ктапульты не прекращали свою работу ни на минуту, и каким чудом ни одна нас не задела, я не знаю, но так или иначе, через небольшой промежуток времени мы оба почувствовали себя немного уверенней в новом обмундировании. Теперь мы ничем не отличались от защитников Ордена Полнолуния, разве что мне не нашлось подходящих сапог, и я осталась в ботинках, благо мартинсы всю жизнь мне служили верой и правдой.
- Теперь что? – поинтерессовался Антон, голос прозвучал глухо из-под опущенного забрала.
Я обернулась к воротам столицы, где в данный момент и разворачивались все события. Мы и так пригибались к земле, но укрыться было практически невозможно: песок летел со всех сторон, от дыма стало трудно дышать, огонь подступал, глаза слезились и к тому же было невыносимо жарко. Катапульты продолжали швырять заряды, и назад отступать было некуда, положение создалось не завидное, но путь мне виделся только один.
- Надо двигаться вперед. Ничего другого не остается, - прокричала я.
Антон кивнул головой, мы подобрали, не глядя, каждый по мечу и перебежками начали удаляться от пламени, уже пожравшего сосны, за которыми мы недавно укрывались. Мимо нас проскакал конь, за которым по песку тащилось тело воина, зацепившегося ногой за стремя, а меня уже начало трясти от испытаний сегодняшнего дня. Равномерный топот копыт прекратился, лошадь поджав ноги, перелетела через груду тел и исчезла в клубах дыма со своеим страшным грузом.
У меня было желание схватиться за голову, но вместо этого я попыталась взять себя в руки. Не знаю, как на это реагировал Антон, но с меня было достаточно. Все происходящее напоминало мне страшный сон, но только на этот раз пробуждение затягивалось. Едиственный плюс, который я находила в сложившейся ситуации, так это то, что рядом был именно человек, в котором я нуждалась.
Тэпрцы тем временем готовили таран. Под стенами были приготовлены котлы с кипящей жидкостью, в которую лучники макали наконечники, непрерывно стреляя по стенам, не давая тем самым защитникам города мешать тяжелому устройству с огромным столетним дубом, окованным железом, рушить ворота. Как бы мы не были против, теперь мы оказались втянутыми в чужую войну по чьему-то странному замыслу. Что ж, действовать будем по ситуации.
Часть пятая.
Занавес.
Глава 14
Выбор.
Жизнь душит желание, считая слабостью следовать зову сердца?
Ты опускаешь глаза под тяжестью неосуществленной мечты?
Так становятся банальными и еще более этим безнадежные поиски смысла жизни…
…жизни, в которой сквозь сотни миров, нескончаемое число врат
и переливы острогов нас будет вечно притягивать друг другу…
я знаю: параллельные прямые не пересекаются…
встречаются только взгляды, да и то не надолго.
Но для чего сегодня тают покровы снов под твоими руками,
разрушая спокойствие моих мыслей, мраком укутывая плечи…?
Кто ты?
вижу только силуэт, нависшей над набережной моей души…
отблески пламени в глазах стучат в висках безмолвным криком…
сил уже нет, а все равно заставляешь себя держаться…
тонкая грань между тобой и небытием …
Ты пытался уцепиться за край сознания,
заранее зная, что это бесполезно.
Зная, что должен встретить меня там…за этой призрачной чертой…
за движением ветра…за отражением стекла…
Не бойся…закрой глаза – я поведу тебя за собой.
Туда, где кончается небо…
Туда, где солнце светит сквозь зеленую толщу воды…
Туда, где умирает рассвет, и нет жизни закату…
Туда, где корчится в судорогах любовь…
по кромке волны, не слыша стонов чаек и не видя отблеска горизонта…
Не спрашивай ни о чем – просто протяни руки и я стану тенью твоей…болью твоей… грезой твоей…
Дева Битв дарит тебе покой и вечную нежность…
Ехать пришлось всю ночь, все дюны в темноте казались одинкаовыми. Лошади знали дорогу, но пологаться только на них Гармон посчитал безрассудным, к счастью маршрут лежал прямо по линии звезды Парэсса, и передвигаться было легко. Ават как не уверяла отца, что она уже большая, вовсю сопела, закутавшись в плащ отца. Друзья между собой почти не разговаривали, лишь изредка перебрасываясь словами по дороге, тишину нарушал только скрип копыт по песку. Оба были на исходе сил, не спав вторую ночь, проделывая этот путь второй раз за сутки, и только к утру оказались перед последним склоном, с которого спустились утром того же дня.