- Это у них третье занятие на сегодня. – пояснила девушка. - С утра пробежка в пару миль, разминки, растяжки и общая силовая. Все сегодня в повалку будут, маленькие еще.
-Тебя тоже так учат? – поразился Гармон.
- Ну да. А как же иначе? – удивилась в свою очередь валькирия, обернувшись к нему. Тут они оказались лицом к лицу и валькирию снова как огнем ожгли зеленые глаза. – Ты ума лишился?! Ты чего скачешь, тебе вообще лежать положено! Хочешь, чтобы швы разошлись?
- Ты сама сказала - смотри! – оправдался молодой человек и послушно улегся снова, размышляя о том, что за девушка вырастет после такого воспитания? Натренированное гибкое тело и женственая фигура даже против воли заставляла Гармона следит за каждым ее движением. Сейчас она заботливо укрывала его одеялом, а графский наследник, затаив дыхание, любовался роскошные рыжими волосами, опускающимися до тонкой талии и нежными чертами лица, что стали бы предметом зависти всех придворных красавиц, если бы они могли ее лицезреть. У него не очень получалось соеденить вчерашнюю валькирию и сегодняшнюю такую милую и простую девушку.
- А где твои родители? – не подумав, спросил он и тут же обругал себя за бестактность.
- Нам о этом знать не положено. – не чуть не смущаясь, ответила она. – У валькирий нет права узнать тайну своего рождения. Все это делалется для того, чтобы ничто не отвлекало от военного дела, даже родственные связи. Жизнь валькирии в сражениях и боях, но когда приходит время, каждая из нас может уйти для рождения ребенка. Мы сами делаем выбор среди достойнейших мужчин, но тайна выбора хранится всю жизнь. – она вздохнула. - Ребенка отдают в монастырь, и как меня - растят без отца и матери, зачастую узнавая только по следу крылатой собаки на плече, который кроме кулона - единственное и неопровержимое свидетельство рода. Отправляясь за медальоном, который позволял иметь ребнка, на остров Вали, мы проходим обряд, завершением которого становится выбор имени новой валькирии и предсказание ее судьбы оракулом. И раз в несколько сот лет вместо детского медальона избранная получает черный кулон, становясь тем самым валийским оракулом, что будет означть ее переход в иной мир, а вернее на их перекресток.
- И отец никогда не знает, что у него есть ребенок? – возмутился он, пропустив мимо ушей все, что касалось оракула.
- Так заведено. – пожала плечами она и мечтательное выражение поселилось у девушки на лице. – Знаешь, я часто гадаю, почему мать выбрала именно это место? Может, он связан для нее с какими-то воспоминаниями или, может, именно тут она встретила моего отца? - она встряхнула головой, - Так или иначе, моим приемным отцом стал настоятель. Он добрый и относится ко мне, как к родной дочери, но ругаемся мы часто, он говорит, что я упрямая и глупая, как ослица! - со смешком завершила валькирия.
- А вообще, это жестоко. – покачал головой Гармон и тоже улыбнулся.
- А вообще, тебе надо отдыхать. - тоном, нетерпящим возражений, заявила она и взяла в руки глиняную чашку. - Я только на минутку зашла. Пей и постарайся уснуть, тебе нужно набраться сил.
- Я хотел поблагодарить тебя. Ведь ты спасла мне жизнь. – видя, что она собралась уходить, заторопился он.
- Не стоит, ваше сиятельство наследный граф Гармон Тэпрский.- взялась она за бронзовую ручку двери.
- Ну подожди! Останься еще, ведь я даже не знаю как тебя зовут!
- Алина. – прозвенело в воздухе и дверь закрылась с другой стороны.
Жизнь в монастыре текла размеренно и неторопливо - он скрывался в сосновом лесу уже на протяжении многих веков, и столетние деревья да пожелтевшие от времени пергаменты библиотеке хранили память битв прошлого, а теперешние сражения велись на границе графства, и до стоящего в глуши Тренда, не доходили.
Валькирия, сколько себя помнила, жила в отдельной северо-восточной келье, прямо напротив голубятни. Трендский монастырь славился почтовыми голубями, которые летали с письмами по всему графству. Каждое утро начиналось с хлопанья крыльев птиц самого разного оттенка, начиная со снежно-белого и заканчивая черными, как ночь. Особенно ей нравились голуби стального-серого цвета, напоминающий холодный блеск лезвия меча, вполне отвечавший вкусам Алины.
Лечение Гармона оказалось не таким длительным после вмешательства валькирии, гораздо более сложным делом, оказалось, удержать его в постели. Он практически не отходил от девушки, не сводя с нее полубезумных зеленых глаз. У нее была своя жизнь, свои мечты и свои цели, а этот невесть откуда взявшийся юнец никак не вписывался в ее планы. Ей были непонятны его шутки, он не умел драться, не читал не одного знакомого ей с детства древнего свитка. У них не было ничего общего, но только каждый его взгляд убеждал Алину в обратном.Сколько раз за эти пять дней, что он провел тогда у нее, глядя на его тощую фигуру, она задавала себе вопрос, зачем было будить Священного Пса ради него? Магия дев-воительниц была самой древней силой в мире, и их племя не принадлежало человеческому роду как таковому. Они шли вдоль одной реки, но по разным берегам: существовало поверье, что валькирии пришли в этот мир, чтобы охранять людской род.