- Если я принимаю присягу?
- Одновременно принимаешь командование армией и ведешь войну за власть твоей матери, учти, я говорю с тобой откровенно, потому что мне самой все это не слишком нравиться, но я подчиняюсь Катарине. Так вот, по-крайней мере, у тебя будет больше возможностей разыскать дочь. Если выиграем. – и опять уточнила. – Хотя такой уверенности нет.
- Времени у меня тем более нет. – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он в пространство.
- Нет, – спокойно подтвердила она, вставая на ноги. – ты обязан проехать со мной к лагерю и обьявить свое решение. Если ты отказываешься, я обязана доложить об отречении.
Гармон по привычке стиснул рукоять меча и закусил губу, но решать было нечего. Он тоже поднялся.
- У нас нет лошадей. Мы хотели ... – беспомощно начал было он и не договорил, глядя как Леди Саттэрвэй опять склонилась перед ним в реверансе, как это следовало по этикету, наклоняя голову в знак почтения.
- Граф Гармон Тэпрский, лорд Лунного Ордена, рыцарь Лосиного замка, отец наследной королевы Ават согласны ли вы следовать за мной в место расположение войск, дабы сообщить о своем решении вашему народу?
-Я... – снова попытался ответить воин в смятении, но на этот раз его перебил уже Реквием.
-Гармон, ты уверен в том, что ты делаешь?
Тот лишь с болью оглянулся на спутника и соратника.
-Нет. Но и выбора нет тоже.
- Выбор есть всегда.
Гармон лишь покачал головой:
- Выбор без выбора, Рек. Даже если мы сейчас продолжим путь и я отыщу моего ребенка, у меня не будет на нее никаких прав, после моего отсутствия на присяге я смогу видеть Ават только на аудиенциях раз в полгода. Понимаешь, закон таков, что власть переходит в старшей в семье особе женского пола королевской крови, по ее несовершеннолетию опекуншей становиться опять же старшая в семье по крови – это моя мать. Ни я, ни Гелла ничего не можем сделать для нашего ребенка. Я старался держаться подальше от политики, мне это так чуждо, но я не могу бросить свою дочь. Это выбор без выбора. - повторил воин.
- Видит Создатель, не я это сказал. - совсем почти неслышно произнес хамелеон в ответ.
- Давайте-ка потом пофилософствуем. – выразила свое недовольство коленопреклоненная леди Саттервэй. – Я в ожидании ответа тоже не имею никаких прав, в том числе и подняться. Черт бы побрал эти правила. Долго я так стоять еще буду?
- Я последую за вами, миледи. – с этими словами Гармон протянул ей руку, помогая подняться. – Рек?
- Ну значит, у меня тоже нет выбора.- улыбнулся он, передавая ему шест, тоже опускаясь на одно колено. – На военную службу просит дозволения наемный солдат из клана хамелеонов, прозванный Реквиемом, дабы защищать правое дело, свою страну и корол Лунного Ордена, рыцарь Лосиного замка, отец наследной королевы Ават, прошу принять мою присягу на верность в свете грядущей войны.
Леди Саттэрвей деликатно кашлянула.
Рек поднял на нее глаза:
- Я что-то упустил, миледи? - галантно поинтересовался воин.
- Нет, - все верно. Кроме одного. – глухо ответила она и она жестом указала в сторону горизонта, где в багровых красках заката медленно садилось солнце – война уже началась.
- Я принимаю, Рек. – просто сказал Гармон и Рек тоже встал. - Служи верно, и да будет жить королева!
Время заката означало истечение срока ультиматума Катерины и начало времени битв, сражений и крови. Каждый думал об одном и том же. О том насколько бессмысленной была эта война, о том, сколько жизней унесет, сколько семей разрушит, сколько судеб покалечит, самое сильное человеческое желание –жажда власти.
Небо из сумеречно-голубого давно превратилось в грязно-желтый, с расплывающимся за деревьями кроваво-красном пятном солнца, чуть прикрытыми серыми облаками. На воде колебались неяркие блики и перед плотом лежала, чуть золотясьсь, солнечная дорожка, словно указывая путь, который им предстоял. Гармон молча повернул плот к берегу, девушка, тяжело вздохнула, и перебравшись через сумки, осторожно подтянула свою лодочку, бросив через плечо:
- Следуйте за мной. – и Найт направила ее в направлении, видневшегося уже не так далеко, причала.
Глава 9
«Когда смотришь со стороны...»
Умеешь ли ты жить?
Конечно, да?
Расскажи тогда, кто поймет чужие страдания?
Кто обрадуется не собственному счастью? Кто раделит твою боль? Кому ты доверишь свою душу?
Живет ли в тебе милосердие? А в твоем лучшем друге?