Всем своим видом девушка давала понять, что ей бы больше всего на свете хотелось быть сейчас с ними, а не в этом дурацком корсете, мешающем дышать и пышных придворных юбках, в которых с трудом передвигаешь ноги. Но как говориться, каждому свое испытание, а его, кажется начиналось в эту секунду.
Он машинально смотрел, как их осинили знаком Луны и вынул меч из ножен.
-Воины!
Отряд взревел в ответ.
-Вы знаете, за что сегодня иду в бой я!
Они застучали копьями о щиты.
-За мою дочь!
Копья застучали еще сильнее и ярость зазвучала в откикнувшихся голосах..
-Я знаю, за что сегодня идете в бой вы! За свою королеву! И сегодня мы едины! И Создатель на нашей стороне! Ава – а – а – а – т!
И сегодня воистину они были едины, каждый из них готов был идти сражаться и умерть за свою королеву, королеву, которой не было еще и четырех лет, и которая ведать не ведала, сколько жизней сегодня прервется из-за нее. Но в этот час воины были готовы на все, вдохновленные мрачной решимостью Гармона: взгляды горели страстным огнем, руки сжимали эфесы мечей и тяжелой поступью его небольшая армия начала двигаться к стенам города.
Отряд мирян стоял не шелохнувшись, ожидая наступления, подняты золотисто-огненные знамена Мирии, что еще больше разярило противника. Рек подумал, что если миряне не выйдут из-под стен, то им придется не сладко, но к его удивлению, в последний момент словно по неслышимому сигналу они тоже побежали навстречу. Не было ни лучников, ни конницы, людей как будто отдавали на расправу.
На самом подходе, когда до них оставалось с десяток метров и они уже бежали, Гармон вдруг собрался с духом:
-Рек, слушай, если я не вернусь, скажи Алине...
Друг молча на ходу кивнул головой вправо и, проследив взглядом, у воина перехватило дыхание. С мечом наголо, в серебрянной броне, такой не похожей на тяжелые латы Тэпра, до боли знакомая фигурка двигалась по направлению к Мирии. Алина бежала по земле, и Гармон с удивлением понял, что у валькирии отсутствовали крылья, но думать над этим ему не пришлось – через несколько секунд армии смешались.
Глава 10
«Пламя души»
Потанцуем, любимый мой , последний раз.
Танцуй со мной томное танго, медленный вальс или может быть твист?
Разве это важно?
Главное, мы будем сжимать друг друга в обьятиях до боли, до синяков прижиматься остывшими губами, хрустеть обломками костей...
Давай выберем то, что неподвластно выбору.
Давай выйдем на улицу, когда за окном бушует гроза.
Давай увидим то, что никто никогда не видел.
Давай?
Или поиграем в жмурки? Я завяжу тебе глаза, а ты будешь меня искать.
Искать по дыханию, по стуку сердца, по шороху платья.
Сможешь ли? Сумеешь ли? Захочешь ли?
Пойти туда, куда никто не ходил тысячу лет,
Затосковать ни о чем , когда все вокруг счастливы,
Полюбить ту, которая уже мертва и исполнить с ней самый трогательный и нежный танец?
................
Томное танго, медленный вальс или может быть твист?
Он смотрел на нее, дерущуюся рядом,и не верил своим глазам. Никогда в жизни он не видел ее такой, впрочем никогда раньше он не видел ее в битве, если не считать их первой встречи. Теперь же он мог лицезреть валькирию во всей красе. Стремительная и до ужаса хладнокровная, отточенными, то резкими, то кошаче-плавными движениями, дева битв разила мечом направо и налево, оставляя после себя лишь окровавленные дергающеюся в предсмертной агонии изуродованные человеческие тела, трупы с расеченными черепами и обрубленными конечностями.
Ни искры ярости , ни страха не промелькнуло в ее лице, в родных карих глазах только бесстрасная сосредоточенность, направленная к одной цели – убивать.
Как завороженный смотрел Гармон на любимую женщину, которая с такой ужасающей легкостью сеяла смерть вокруг себя. Опустив меч, словно околдованный он не мог оторвать глаз от в равной степени отталкивающего и неуловимо прекрасного зрелища. Его хрупкая Алина, его нежная возлюбленная, его безжалостная воительница.