Мортис расхрабрился и пригласил ее сперва в кафе, а затем и на нашу вечеринку. Думаю, при этом он основательно приукрасил мой литературный талант и причину празднования. К тому же наверняка значительная часть разглагольствований Мортиса была посвящена его неоценимому вкладу, внесенному в мою книгу. Как бы там ни было, но в конечном итоге ему все же удалось уговорить Лину прийти.
Я в свою очередь и не подозревал, что Лина появилась у нас по инициативе Мортиса. Хотя, если честно, не был уверен, что все пошло бы по-другому, знай я об этом заранее. Мортис был не в ее вкусе, а она — не в его, пусть сам он никогда бы этого не признал. Не знаю, чего именно он ожидал от этой встречи, что себе навоображал на их счет, однако в результате Мортис на полном серьезе решил, будто я вероломно вонзил кинжал ему в спину. Отсюда и та озлобленная угрюмость, с которой он воспринимал мое нытье по поводу внезапного исчезновения Лины.
На четвертый день после праздника я почувствовал, что больше не в силах терпеть эту пытку.
Лина рассказывала, что днем она подрабатывает в некоем аптечном пункте, торгующем биологически активными добавками, который расположен поблизости от станции надземки[14] «Нёррепорт». Скрепя сердце я отправился туда. Внутренне я уже был готов к отказу в той или иной форме, и хотел лишь одного — чтобы все это как можно скорее закончилось. С этими мыслями я толкнул дверь магазина и вошел внутрь. Там все было устроено на американский манер. Разного рода баночки, горшочки, пакетики со снадобьями заполняли бесчисленные полки выстроившихся прямыми рядами длинных стеллажей, придвинутых друг к другу так близко, что в пространстве между ними едва могли разойтись два покупателя. Все продавцы были одеты в зеленую униформу и белые шапочки, при одном виде которых сразу же возникали мысли о медицинском персонале. Поскольку стеллажи были невысокими, я сразу же осмотрел все помещение и отметил, что Лины здесь нет.
За кассой сидела светловолосая женщина лет тридцати. Из висевшей на груди таблички следовало, что зовут ее Алиса. Когда я направился к ней, она встретила меня приветливой улыбкой, которая, впрочем, сразу же погасла, стоило мне только обратиться к ней с интересующим меня вопросом. Лицо ее сразу же приняло озабоченное выражение. Сердце мое забилось с такой силой, что, казалось, еще немного, и оно выпрыгнет из груди. В сознании у меня снова пронеслись все те ужасные сценарии развития событий, которые крутились там все предыдущие дни. Я практически утратил всякую надежду еще до того, как с губ продавщицы слетело первое слово.
Алиса рассказала мне, что у Лины умерла мать.
Стыдно признаться, но в тот момент я ощутил ни с чем не сравнимое облегчение, и губы мои сами собой сложились в высшей степени неподобающую случаю радостную улыбку. Кассирша взирала на меня в немом изумлении до тех пор, пока мне снова не удалось взять себя в руки. Вероятно, именно поэтому она так и не сказала, где можно отыскать ее подругу. Тем не менее в конце нашей беседы перед самым уходом из заведения мне все же удалось выведать фамилию Лины — Дамгор.
Все остальное удалось решить с помощью телефонного справочника. Из рассказов Лины я знал, что она живет где-то в районе Исландской пристани.[15] Мне повезло: из справочника следовало, что в тех местах проживает лишь одна Лина Дамгор. Теперь, когда мне стала наконец известна причина ее исчезновения, меня обуревали самые разные эмоции, сильнейшими среди которых были радость и тревога. Я никак не мог решить, стоит ли мне навестить ее, и с волнением наблюдал за тем, как в душе начинает просыпаться доселе неизвестное мне чувство заботы о ком-то. В конечном итоге именно оно победило все остальные. Когда я оседлал велосипед и помчался в сторону Исландской пристани, мной двигало скорее беспокойство о Лине, нежели тоска по ней.
В то время этот квартал был вовсе не столь фешенебельным, как сейчас. Казалось, что в этой части города вечно царит пасмурная погода, а здешние жители стараются скорее оставить позади здешние тесные и темные улочки, стремительно шагая по узким тротуарам или же уносясь отсюда без оглядки в своих автомобилях по усеянной выбоинами и рытвинами мостовой.
У парадного на стене дома, в котором жила Лина, висел домофон. Однако, поскольку дверь была распахнута настежь, я не стал звонить и просто вошел внутрь. Несмотря на то что на улице стоял день, в подъезде было почти совсем темно — солнечные лучи едва проникали сюда сквозь давно немытые окна. Мне пришлось включить свет, и лишь тогда стали видны обшарпанные ступени лестницы, а также бледно-зеленого цвета стены, уже много лет нуждающиеся в покраске.
14
Надземка — городская электричка — один из наиболее распространенных видов городского транспорта в Дании.
15
Исландская пристань — район Копенгагена, расположенный в северо-западной части острова Амагер.