Хота смотрел, как сын берёт руки девушки в свои, и невольно вспомнил маленькие ладони Мэкои. Вспомнил, как они обменялись друг с другом истинными именами, точно так же стоя перед глазами предков, нарисованными кровью на стволах берёз.
Яс склонился к уху невесты и тихо произнёс своё подлинное имя, известное лишь родителям. Хота же в тот момент думал, как много лет назад отдал Мэкои ключ от своей души, шепнув ей: “Путь Правды”.
Тайное имя, данное ему родителями почти сорок лет назад, сейчас казалось настоящей издёвкой. Вот она, его правда - бегать к другой, умоляя жену ни о чём не спрашивать. Больше так нельзя.
Жители деревни окружили молодожёнов, и Мэкои тоже подалась вперёд, чтобы сказать сыну тёплые слова, но Хота удержал её подле себя.
- Беги к брату, - ласково шепнул он дочке.
Малышка выпустила его ладонь, но не сделала ни шага, лишь крепко вцепилась в рукав матери.
- Пусть уйдёт, я хочу поговорить с тобой.
- Беги, поздравь Яса, - сказала дочке Мэкои.
Девочка поджала губы, глянула в лицо Хоте. Он оторопел, поняв, что та вот-вот расплачется.
- Ты... - начала было она.
- Поздравь брата, - ровным голосом велела Мэкои.
Девочка развернулась и побежала, но не к Ясу, а прочь с Праздничного Холма. Хота проводил её тяжёлым взглядом, а потом поднял глаза на жену, чтобы произнести непростые слова. Она опередила его:
- Что ж, давай поговорим.
- Я был нечестен с тобой, Мэкои. Мне встретилась другая женщина, и я не хочу больше...
Жена жестом прервала его.
- Не нужно проговаривать то, что известно нам обоим. Что ты хочешь сообщить мне, Хота?
- Я уйду к ней, - произнести это оказалось так трудно, будто вместе со словами рухнула в пропасть вся его жизнь. - Но, как и раньше, буду охотиться и приносить в твой дом столько дичи, сколько нужно семье.
Мэкои робко положила ладонь на грудь Хоты. Треснула маска ледяного спокойствия, во взгляде жены появились мольба и отчаяние.
- Останься, - попросила она надломившимся голосом. - Чем я плоха? Только скажи, всё сделаю.
Как бы ему хотелось, чтобы Мэкои не произносила этих фраз. Хота знал, что не останется, но теперь уходить стало просто невыносимо.
- Не нужно. Не терзай себя напрасно, моё решение тебе не изменить.
Не грубо, но и не ласково, мужчина убрал руку жены со своей груди.
- Так не должно быть, не должно, - шептала Мэкои, пытаясь удержать его пальцы в своих.
Её речь заглушили резвые бубны, варганы и слова весёлой песни, с которой молодых принято было провожать домой.
- Не должно, - согласился Хота, - но тебе придётся меня отпустить.
Тива металась по дому из угла в угол. Она попыталась было заняться перебиранием высушенной руты, которая начала подгнивать из-за сырости, но через минуту попросту выбросила траву в огонь. Не слишком ли понадеялась Тива на свой приворот? Вдруг он усомнится в своей внезапно вспыхнувшей страсти, вспомнив про подаренную ведьме прядь волос? А что, если силы в чарах не достанет, чтобы заставить Хоту простить обман? Конечно, она всегда сможет найти другого мужчину, которого страстно, до безумия влюбит в себя. Чувство впитается в древние деревянные бусы, поддержит силу ведьмы. Но никого, кроме Хоты, она видеть не желала. Тива остановилась, как вкопанная, посреди комнаты, до крови закусила губу. Она готова была расплакаться от досады.
“Если вернётся, - поклялась себе ведьма, - рожу от него дочку”. Тива погладила бусы. Каждая линия, каждый виток, вырезанный на них, были заучены наизусть. Она получила древнее украшение на своё тринадцатилетие. В тот день её мать вырезала из рябины новую бусину, нанизала на нить и надела бусы на шею Тивы. И, передав свою силу дочери, ушла. Этот ритуал повторялся в роду горных ведьм из поколения в поколение. Если Хота придёт, через тринадцать лет Тива точно так же вырежет бусину для их дочери. “Из яблони, - отчаянно подумала она, - куда угодно пойду, чтобы найти”.
Дверь хижины распахнулась, как от порыва неистового ветра, гулко ударилась о стену. Но не ветер влетел в комнату, а Хота.
- Довольна теперь? - отрывисто, зло бросил он Тиве.
- Да, - выдохнула она, подошла к нему, прижалась всем телом. - Не могу без тебя. Хочешь - убей за это.
Хота схватил её за шею и посмотрел сверху вниз. Не понять было, что горело в его взгляде - желание задушить или желание овладеть. Пальцы Хоты давили на горло всё сильнее, но Тива не сопротивлялась. Раз уж пришёл, то не убьёт. Ведьмина красота или чары - что-то да остановит.
- Я заколдовала окно, чтобы ты остался подольше, потому что люблю. И ты меня любишь. Ну узнал, что я ведьма. Разве что-то изменилось?