Выбрать главу

Решив таким образом, Раймунд взялся за руль и приказал машинисту отчаливать.

Тотчас же винт пришел в движение. «Topsy-Turvy» сначала выплыл на середину реки и приостановился тут, спускаясь по течению, пока виден был город; затем же он незаметно приблизился к правому берегу и, не торопясь, пошел вдоль него.

Дорогой завязался разговор.

— Значит, Тимоти Кимпбелль сердится на вас? — спросил Раймунд. — За что же?

— За что зол на меня Тимоти Кимпбелль? — ответил Эбенезер. — О! Это очень просто! Потому что ему постоянно не везло, а мне — наоборот. Когда шесть лет тому назад я приехал в Дрилль-Питт, Тимоти только что истратил десять тысяч долларов на бурение трех колодцев, но без всякого результата. Случайно я купил участок земли, соседний с его владениями.

— Я начинаю бурить столь известный теперь колодец Вилльямса, и через три месяца мы добираемся до нефти. Мой колодец дает восемьсот barrels1 в день. Вот первый предлог бешенства для Тимоти Кимпбелля. Вся страна в волнении. Все мои соседи спешат буравить колодцы у моих границ, чтобы получить кусочек лакомого блюда. Они были вправе, это так… Некоторые добираются до нефти и получают 20 — 30 — 10 barrels в день, иные меньше, а иные и совсем ничего. Тимоти, кажется, добывал около пятидесяти. Но мой колодец уменьшил количество нефти. Тогда я делаю вполне законную в данном случае вещь, прибегаю к взрывчатым веществам: хорошая нитроглицериновая торпеда, вовремя заложенная в мину, взрывается там, разрушает все препятствия и выбрасывает через мой derrick настоящий нефтяной ураган. Я был прав, никто не мог протестовать. Но случилось так, что колодцы моих соседей совершенно иссякают, особенно колодец Тимоти. Второй повод к ненависти…

— Спустя несколько месяцев я начал довольно далеко от Дрилль-Пита, на неисследованном еще участке, буравить то, что мы называем wild cat (буквально — дикая кошка), колодец наудачу, где, в расчете на богатство, рискуют большими затратами на бурение. Я имел свои причины делать это, и с тех пор начали тщательно следить за всеми моими поступками. Толпа шпионов бродила день и ночь около моего участка, стараясь увидеть вынутый песок, выспрашивая рабочих, стараясь узнать, есть ли надежда на благоприятный результат. Биржи Питсбурга и Нью-Йорка приостановили свою деятельность, могу вас уверить в этом, при известии об этом бурении. Мне было бы очень легко распустить ложные слухи и надуть всех этих мошенников. На моем месте Тимоти Кимпбелль не преминул бы сделать это, но у меня и мысли об этом не было. Это не в моем характере. Я удовольствовался только строгим надзором над своим участком и удалением от него любопытных. Поэтому его и называли «мистерия № 433», это был номер моего участка на кадастровом плане.

— Однажды, 22 марта, вечером, я почувствовал себя обескураженным. Мы достигли глубины в семьсот ярдов, прошли четвертый слой песка и ничего не добыли. Я дошел до того, что сказал своему помощнику: «Черт возьми, если продолжится так еще два-три дня, я откажусь!»

— На следующий день сильно поднялись цены на нефть, и я был уверен, что это повышение объяснялось значительными покупками Тимоти. Мотивом для него к такому образу действий послужил донос одного из шпионов, основанный на моих же словах, а также (о чем я узнал позднее) четвертый образчик моего песка, полученный за огромные деньги. На этом-то Тимоти и погиб окончательно. Случилось вот что. 26-го в четыре часа пополудни мы добираемся до нефти — и не до маленького слоя! Это был «Strawbery-grove», который стал давать пять тысяч barrels в день!

— Можете представить себе падение цен на бирже и крушение Тимоти! Разбитый наголову, окончательно разоренный, он дошел положительно до сумы. Вот каков был результат его игры на бирже. Уверяю вас, что я был настолько же огорчен этим, насколько и невиновен. Ведь я же, в самом деле, не виноват в том, что этот несчастный задумал подсматривать за мной и принял такое неудачное решение благодаря сведениям, купленным за дорогую цену. Но это несчастье только довело до апогея ненависть, которую он питал ко мне. В его глазах я был единственный виновник его неудач. Он решил, что я украл его долю счастья на этом свете, что между нами идет какая-то странная борьба, где мое благополучие является выигрышем противной стороны, прямой причиной ее неудачи.

— Рано ли, поздно ли, — говорил он всем, кто только желал слушать, — но судьба должна восстановить справедливость, разорив его!

— И, без сомнения, с целью помочь немножко судьбе, он продолжал шпионить за мной, преследовать меня и подсматривать малейшее мое движение. До настоящего времени это ему плохо удавалось, — нужды нет! он не оставит этого…

Эбенезер Куртисс вдруг остановился и сказал:

— Посмотрите-ка на эту траву на берегу — она колеблется, как будто бы большое животное движется там!

Раймунд взглянул в том направлении, куда указывал ему нефтяной король, и действительно увидел, как высокая трава наклоняется и затем снова выпрямляется, образуя как бы дорожку, сейчас же сглаживающуюся, — кончалась она, по-видимому, у группы деревьев на самом берегу реки. Он тотчас стал замедлять ход катера и сказал вполголоса:

вернуться

1

Barrel равен 336 литрам.