– Там она, господин, – пробубнил возница. – Никуда уж не денется.
Судя по звуку, Стевро похлопал возницу по спине.
– Славно, Родеш. Держи. Заслужил.
Звякнули монеты, переходя из одной ладони в другую. Возница шмыгнул носом и прочистил горло.
– Благодарю. Ну, это… Всего вам хорошего.
– И тебе не хворать.
В голосе Стевро слышалась насмешка.
– Ночи подождёте?
Стевро ответил не сразу.
– А то как же. Подожду.
Илар тяжело сглотнул и закрыл собой Купаву, чтобы Стевро не увидел её, даже если зайдёт за угол.
– Идём. За телегой.
– За телегой?
Илар быстрым шагом двинулся по улице, на ходу обернувшись к Купаве.
– Мне кажется или ты хотела помочь той девочке?
– Хотела. Но не ценой твоего выздоровления. Мы же можем потом вернуться? Просто спрятать её. Или…
Илар завернул за угол, ко двору, где им позволили оставить лошадь с телегой. Вздохнув, он принялся впрягать лошадь.
– Нет, Купава. Не можем. Мы сами тут на птичьих правах, где нам прятать девчонку? Снова занимать чью-то баню? Или укрывать её в овечьем стойле? Под кроватью? Или в смородиновых кустах? Стевро тут каждый уголок знает, от него не скроешь. У упырей отличный нюх. Мы не можем привезти её обратно и остаться здесь. Ты неглупая девушка и сама всё понимаешь.
Купава упрямо сжала губы. Она всё теребила концы платка, пока Илар впрягал лошадь.
Небо затянуло тучами, и Илар обеспокоенно посмотрел наверх: стемнеет рано. Как бы не начался снова дождь…
Он признался себе: покидать Сырой Ольшак было бы неправильно. Ему действительно нужен отдых, да и Купаве тоже. Они нашли на своём пути безопасное селение, где им позволили остаться, а теперь он решил всё бросить и снова уезжать в никуда, через болота и туманы, не зная, придётся ночевать под крышей или без, вслушиваясь в вопли упырей.
Может, стоило оставить тут Купаву? Илар мотнул головой, отметая эту мысль. Нет. Ей не место в деревне, где во главе стоит упырь, прикидывающийся человеком. Жалко, конечно, но что поделать? Недалеко уже и до Кленового Вала, там должно быть проще задержаться надолго.
Наверняка снова поднимался жар: голова налилась тяжестью, в висках стучало, и кожа покрывалась противной испариной. Илар загрузил вещи, припадая на ногу, несколько раз скрипнул зубами от боли и подал здоровую руку Купаве, усаживая её в телегу.
Им открыли ворота по первой же просьбе – Илар уже успел надумать себе, что в Сырой Ольшак могут впускать, но не выпускать, раз уж в селении царят такие нравы. Но всё обошлось, и телега спокойно выкатилась на дорогу.
Впереди простирались пустыри, укрытые густым туманом, и тёмная лента дороги растворялась в нём вместе с редкими деревьями. В прошлый раз Илар чувствовал себя совсем паршиво и не понимал, мерещится ему или нет: местами виделось, будто на месте пустырей и болот вырастают очертания разрушенных городов и деревень, будто из трав торчат остовы печей, стелется по земле дым, а под колёсами хрустят чьи-то кости.
Теперь, когда телега выкатилась на открытую местность, Илар понял: нет, ему не казалось.
Болота за Сырым Ольшаком выглядели как отражение в потемневшем зеркале. Моргнёшь – и всё по-старому, моргнёшь вновь – и видишь обломки стен. Кое-где из земли будто бы торчали древки стрел. В груди Илара горячо кольнуло и стихло.
– Что такое? – спросила Купава.
Илар мотнул головой.
– Ничего. Ты не видишь ту девушку? Они не должны были отвозить её далеко. Иначе упыри не поняли бы, что это дар Сырого Ольшака.
Купава покрутила головой по сторонам.
– Вон там, кажется, что-то светлое.
Илар повернул голову туда, куда она показывала. Среди холмов и кривых деревьев действительно выделялось белое пятно, различимое даже в тумане. Кинув взгляд назад, Илар прикинул, видно ли их с ограды. Должно быть, да: стена была высокой, и очертания дозорных легко можно было разглядеть. Он задумчиво закусил щёку. Телега может завязнуть в болоте, значит, нужно оставить на дороге. Но что про них подумают? Увидят же со стены, что пошли к «невесте».
Другая мысль, ещё более неприятная, отозвалась мурашками за шиворотом: выходит, дозорные видят и слышат, как кончается жизнь каждой жертвы. А если это сам Стевро, то как он скрывается? Оборачивается чудовищем и скачет через топь на четвереньках?
– Оставайся здесь, – велел Илар Купаве, постаравшись сказать это как можно твёрже. – Я мигом.
– Один?
Илар выдохнул и сдвинул брови, грозно глядя ей в лицо – такое же упрямое, как у него самого.
– Один. Иначе никак. Присмотри за лошадью, я обещал Алтею вернуть её целой.
Не дожидаясь новых возражений, он спрыгнул на дорогу. Ногу тут же резанула боль. Илар поморщился и побежал через пустырь, стараясь не обращать внимания на рану и то, как тяжело становилось дышать.