— Ставь здесь, ближе к стене, — пробурчал провожатый Вашко и исчез в подъезде.
Вашко припарковал грузовик к обочине и пошел проверять крепление брезента — все было в норме. Прохожие, видимо, привыкшие к иномаркам, не обращали на трехосную громадину с красными крестами никакого внимания.
— Что, приехали? — спросил Курт, дремавший в кресле; Вашко кивнул.
Стив, покинув гамак, довольно бодро пробежался вокруг машины.
— Тепло. Градусов двадцать по Цельсию?
— Не меньше, — меланхолично заметил Вашко. — Здесь всегда так… Какие дальше планы? Искать «Тяни-толкая»?
— Стив, — сказал Курт, — думаю, есть смысл Иосиф и я караул! Машина охранять надо.
Вашко больше всего сейчас хотелось лечь и поспать, последний кусок дороги его не меняли за рулем.
— Как, Иосиф? — посмотрел на него Стив. — Я хотел бы пойти с тобой…
Вашко без энтузиазма согласился.
— Утром я веду… — понял его Стив. — Все будет о’кей.
— Как скажешь, начальник. — Вашко полез в кабину переодеваться.
Исчезнувший проводник то ли забыл о них, то ли долго искал в лабиринтах здания нужного человека, но так и не появился. Спрашивать же о нем посторонних ни Стив, ни Вашко, ни Курт не могли — они даже не знали, как его звать-величать, настолько его хмурость и неразговорчивость не располагали к обычной дорожной беседе.
— Куда на ночь глядя пойдем? — полюбопытствовал Вашко.
— Есть один адресок — Ларсен дал. Там у них что-то вроде ежевечернего сборища. Все журналисты толкутся… Вроде, рядом…
Вашко, не в первый раз бывавшему в Тбилиси, показалось удивительным, как Стив ловко ориентировался во всех этих темных улочках и переулках. Мелькнул и исчез круглый купол консерватории, улица поползла вверх мимо университета, а они все шли и шли. Справа темнело пятно парка с густыми кронами деревьев. Возвышался на столбе постамента какой-то бюст. Рядом с ним «стекляшка» кафе…
— Иосиф, ты хорошо читаешь. Посмотри, кому это памятник.
Вашко по ступеням приблизился к постаменту и попытался разобрать буквы. Из-за темноты, а может, просто они так витиевато были написаны, ему это не удалось.
— Тогда ниже памятника должен быть такой мостик… Нет, арка, а наверху сидит клоун. Есть такой?
Вашко, чертыхнувшись про себя, поплелся еще ниже по аллее. Деревья бросали густую тень на землю. В аллеях было темно и жутковато. Показалось какое-то сооружение, похожее на арку. Сверху на него, оскалившись, взирало некое латунное или бронзовое чудище с выпученными глазами.
— Стив, — позвал Вашко Эпстайна. — Стив!
Но тот куда-то исчез.
«Вот так незадача, — подумал Вашко. — Куда он мог запропаститься?»
— Стив!
— Тут я… — появился со стороны близлежащего самого обычного дома американец. — Все верно! Это парк Мзиури, это памятник писателю Думбадзе, а этот дом нам и нужен. Вперед!
Дом был самым обычным, без всякого грузинского колорита. Поднявшись по лестнице, они остановились перед сорок девятой квартирой. Дверь была незаперта, а из комнаты доносились смех и легкий шум, такой, который обычно не вызывает недовольства соседей или заставляет их стойко смиряться с неизбежностью.
Звонка не было, и Стив осторожно приоткрыл дверь, оставляя Вашко за спиной.
— Куда мы пришли? — поинтересовался Иосиф Петрович. Не гостиница, не офис…
Квартира. Здесь живет Резо Уригашвили. Корреспондент. У него обычно собираются собратья по перу.
Они вошли. Из магнитофона или проигрывателя лилась тягучая немного грустноватая грузинская мелодия. Шум доносился сразу из нескольких комнат. В одной шел давний, судя по всему, банкет. В другой несколько молодых людей и девушек вели спор. На кухне долговязый субъект с прической и носом великого Гоголя сосредоточенно варил кофе.
Вы Резо? — спросил его Стив. Тот махнул куда-то в сторону комнат.
Не оказалось Уригашвили и в комнате жарко дискутирующих о демократии и власти. И только в третьей, откуда доносилась музыка, где был стол с остатками еды и закусок, обнаружился хозяин квартиры.