— А-а-а… — снова заверещала женщина.
Колидзе со всего маху припечатал к ее лицу небольшую подушечку, лежавшую в изголовье.
— Кусается, понимаешь…
Женщина испуганно хлопала глазами. Колидзе поправил подушечку таким образом, чтобы женщина могла дышать носом.
Кто еще здесь живет? — спросил он. — Отвечай! Как же она ответит? У нее же рот закрыт, прошептал Липнявичус.
Глазами пусть отвечает. Если «да», то пусть закрывает. «Нет» оставляет открытыми. Поняла?
Женщина закрыла глаза.
В доме еще кто-нибудь живет? спросил он ее.
Глаза остались открытыми.
Как же так? — отпустил он подушку.
А-а-а… — закричала женщина с новой силой; Колидзе нажал на подушку сильнее.
— Отойди! — отпихнул его в сторону Липнявичус. — И больше не мешай. Женщина, — обратился он к лежавшей в кровати, — я прошу вас не кричать Я из Москвы приехал специально к вам.
— Из Москвы? — не поверила женщина и привстала на локте.
Этот посетитель был не из местных, а значит, не такой страшный — своих хозяйка боялась много больше.
— Есть кто-то в доме еще?
— Нет.
— Как же так? Мы видели, сюда только что вошел мужчина.
— Молодой, высокий и тоже из Москвы?
— Да.
— Так он не ко мне, а к жиличке. Студентка тут из университета снимает у меня комнатку. Хорошая вроде. Сама из Кутаиси. Зачем к ней будут ходить мужчины? Не знаю — не ходили, — не слишком удачно соврала она.
— Вы рано ложитесь спать?
— А что мне еще делать…
— А встаете поздно?
Так не корову доить, и кур у меня нет.
— Где комната вашей студентки?
Женщина села на кровати, спустив ноги на пол, почесала их одну о другую и прикрыла обнаженные колени одеялом.
— А вы точно из милиции?
— Точно, точно. — пробасил из-за спины Липнявичуса Колидзе.
— Вон там, — ткнула за стену рукой хозяйка.
Через кухню в сад по тропинке, а во дворе комната для отдыхающих. Но я недорого сдавала, честное слово. Хоть у кого спросите — всего за триста.
— Одевайтесь, — сказал Липнявичус и, махнув рукой Гвизандарии, побежал в сад.
Вахтанг, постереги ее, а то опять кричать начнет невзначай, — дал указание Гвизандария и исчез следом за Иозасом.
Стив и Вашко, не пошедшие с фотокорреспондентом из соображений предосторожности, оказались совершенно правы. Они видели, как из ворот дома вывели сначала высокого худощавого мужчину, а потом и Тягны-Рядно и повели их к черной «Волге». Появившаяся девушка, лет двадцати пяти, взглядом провожала их до самой машины.
— Роберт, — только и сказал Стив. — Это точно он. Никаких сомнений.
— Опоздали? Да? — тронул его за плечо Вашко.
— А успели бы, так беседовали бы с ними. — Он кивком указал на машину. — Теперь нам здесь больше нечего делать. Уезжаем! Причем, чем быстрее, тем лучше…
ГЛАВА 46. МИНИСТЕРСТВО БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ. ЛУБЯНКА. МОСКВА
Звонок из Тбилиси от Липнявичуса последовал лишь к обеду. Карелин уже и не думал, что дождется.
В трубке постоянно что-то шуршало и щелкало.
— Я его взял, Алексей. Как говорится, без шума и выстрелов.
— Кого? — без особого энтузиазма, под впечатлением от разговора с Киселевым, спросил Карелин.
— Роберта Вила.
Карелин поморщился — всегда все шло не так, как требовало начальство.
— Молодец.
— Ты что, Алексей? Вроде, не рад…
— Рад. Молодец, Иозас. А что остальные?
— Остальных пока нет. Но они здесь, в Тбилиси. Только сегодня ночью видел лично.
— Что Вил? Говорит, почему сбежал от них?
Пока нет. Считаешь, что надо поговорить с ним сначала здесь?
В этом нет необходимости. Отправь его в Москву.
— Нет, Алексей. Ты все-таки не рад…
— Да рад я, рад, — уже начиная раздражаться и злиться на самого себя, произнес Карелин в трубку.
— Не знаешь, им удалось встретиться до задержания?
— Эпстайну и Вилу? Нет.
— Значит, обменяться информацией они не успели?
— Нет. Но, может быть, этот корреспондент кое-что успел поведать…
— Какой еще корреспондент? — брови Карелина полезли на лоб.
— Есть здесь один. Фамилия тебе известна. Я называл, когда мы обсуждали варианты с МГУ. Помнишь?
Иозас, ты слышишь меня? Центр тяжести переносится на лысого, бывшего подполковника милиции — он должен быть задержан всенепременно. Это не моя просьба. Понял?
А немца и Эпстайна? Их что, не надо?.. — голос Липнявичуса, похоже, был растерянным.