— Летчики… — повторил Стив и надолго погрузился в молчание, ковыряя щепкой землю.
Где-то раздалась одиночная автоматная очередь. Вскрик. Несколько грубых голосов захохотали. Опять тихо…
— Только бы не начали раньше, — пробормотал Стив. — Ночью все кошки одного цвета. — Он с тоской посмотрел на все еще светлое небо. — Поспать, что ли?
Никто не ответил. Стив лег на землю, уставившись в грязный потолок. Вашко подошел к Курту и дал ему банку с водой — тот с отвращением сделал несколько глотков.
— Как ты?
— Есть ничего, еще бывает сильно хуже, — попытался безмятежно улыбнуться водитель. — Помню, раз машиной придавило — семь часов лежал снизу, пока другой водители не достали. — Он взмахнул в воздухе рукой. — Три перелом. Ничего, как на собак…
— И сейчас все будет о’кей! — приободрил его Вашко. — Ты не лежи просто так, сгибай и разгибай ноги. Тренируй, тренируй…
Курт не замедлил последовать совету.
— Вот и порядок. Двигаются же… Разминай, не ленись…
Вашко отлучился за баки с водой, вскоре появился, застегивая на ходу брюки.
— Сволочи! — процедил он сквозь зубы и сплюнул на пол, потом лег на землю рядом со Стивом и смежил веки — сон, конечно же, не шел. Но усталость и нервотрепка последних дней сделали свое дело, как бы ни терзала безысходность ситуации, он уснул. Причем, так крепко, что, очнувшись, не знал, сколько прошло времени. Бодро вскочив на ноги, он огляделся. Стив стоял возле двери, пытаясь увидеть в щель происходившее снаружи. Курт, который совсем недавно лежал на земле пластом, тоже стоял на ногах, правда, держась за стену.
— Привет ребята! — бодро произнес Вашко. — Вы так приклеились к двери, будто там женское отделение бани…
Т-с-с-с… — прошептал Стив. — Кажется, что-то начинается! По крайней мере, они говорят о нас…
Поздравляю, ты здорово поднаторел в их языке. И что же они готовят?
По-моему, ничего хорошего. Наш грузовик уже на самом склоне. Только толкни — и он на армянской территории. А перед этим они загрузили весь кузов…
— Чем'. — приник глазом к щели чуть ниже головы Стива Вашко.
— Боюсь ошибиться, но, по-моему, это были трупы.
— Чьи? — воскликнул Вашко. — Армянские?
— К счастью, пока не наши. Но дело идет к тому. Сейчас они запихивают туда обломки оружия. Разбитые автоматы, гранаты в ящиках, что-то вроде минометов…
Зачем им это есть надо? — поинтересовался Курт.
— Смотри, Иосиф, — произнес Стив. — Видишь, всех, что в кузове, они привязывают к сиденьям тонкими бечевками. Внизу машина загорится, и потом ни один эксперт не скажет, что в момент падения они не были живыми — веревки сгорят. А при них оружие… Вот она, наша гуманитарная помощь! Шуму будет на весь цивилизованный мир. Больше всего ему достанется, — кивнул он головой в сторону Курта. — Номера на «мерседесе» гамбургские.
Не хотел бы я сидеть за рулем этого «морга», — потерянно произнес Вашко.
— Судя по всему — за рулем будет он, а мы рядом. Крепко задумано! Ничего не скажешь… Потом призовут борзописцев, Ларсен прискачет, и какая-нибудь красотка из «Таймса» защелкает на цветной слайд мою оскаленную физиономию на память соплеменникам…
Ну, это мы еще посмотрим! — с угрозой процедил Курт. — Еще не есть слишком поздно! Вот когда «Таймс», тогда все, есть финал. А пока…
Приготовления, похоже, подходили к концу. Бородатые мужчины, все как будто на одно лицо и в одинаковой, украденной, наверное, с военных складов пятнистой десантной форме по одному отходили от машины к костру и, наливая из закопченного чайника темную жидкость, с наслаждением пили. Один из них, невысокого роста, обвешанный, словно революционер у Смольного в Петербурге, пулеметными лентами, был за главного. Это чувствовалось и по отношению к нему остальных, и по коротким, весомым, словно взмах ножа, словам, которые срывались с его губ.
Видимо, боевики тоже ждали полной темноты — то и дело они поглядывали на небо, где все ярче и ярче вспыхивали звезды.
Командир уселся на бревно, поджав под себя ноги в высоких армейских ботинках, и взял в руки чай. В отличие от остальных, он пил не из кружки, а из стеклянного стакана в мельхиоровом ажурном подстаканнике.
— Вот бисов сын! — изумился Вашко. — Ну погоди, напьешься ты у меня…
В углу котельной тихонько, как мышь, завозился мальчишка. Он спал, чуть посапывая во сне и причмокивая губами.
У меня дома такой есть, — с грустью произнес Курт. — Девять лет, Пауль… Хорошо бы дать ему еды. Голодный совсем мальчик… Звери!
Командир, сидевший у костра, посмотрел на часы.