Потом произошло то, что рано или поздно должно было произойти: Тереза наскучила Патрику и он прямо ей об этом и заявил.
Она до сих пор внутренне сжималась, вспоминая его циничный монолог. Даже в кошмарном сне ей не могло привидеться, что ее возлюбленный, человек, которого она считала центром своей жизни, способен произносить такие жестокие слова.
Как она тогда выжила, одному Богу известно. К счастью, речь шла лишь о душевной привязанности. А если бы существовала еще и физическая?
Впрочем, было, конечно, и телесное притяжение, потому что Тереза и Патрик занимались сексом, причем довольно часто. Но только сегодня Тереза узнала во всей полноте, какой способна стать близость между мужчиной и женщиной.
Если бы подобный опыт пришел к ней во времена общения с Патриком, последствия могли оказаться самыми плачевными.
Потому-то Тереза и пришла сейчас к выводу, что судьба в значительной мере пощадила ее, лишив возможности испытать наивысшее наслаждение с холодным и расчетливым человеком, в которого она имела глупость влюбиться.
А впоследствии Тереза даже получила своеобразную компенсацию за свои страдания – в виде стремительного роста музыкальной карьеры. Разумеется, успех не свалился с неба. Тереза работала как одержимая. Позже ее упорство было названо конструктивным подходом к личной трагедии. После выхода первого же серьезного альбома на страницах музыкальных журналов стали появляться статьи, в которых отмечалось, что Тереза создает не просто выразительную, но очень глубокую по содержанию музыку и что рок-звезды противоположного пола, начинающие ныть и жаловаться при малейшем намеке на трудности, вряд ли способны на нечто подобное.
Кроме того, Терезу хвалили за то, что она пробивает себе путь к вершинам успеха каторжным трудом, а не с помощью собственных полуобнаженных прелестей, как порой делают некоторые ее коллеги, представительницы музыкального течения, презрительно именуемого многими эстроген-роком.
Впрочем, так было вначале. Но в прошлом году Тереза участвовала в съемках одного фильма, где присутствовала постельная сцена и пришлось частично раздеться. Потом был клип к песне «С благодарностью, я», где в роли одежды выступали лишь собственные волосы Терезы. Однако их шелковистой массы с лихвой хватило на то, чтобы скрыть все ее прелести, так что ролик получился вполне целомудренным. И еще был вызвавший множество споров клип к синглу «Счастье мчаться обнаженной». Там Тереза действительно неслась по городской улице, так сказать, в своем естественном виде. Но весь фокус заключался в том, что зрители видели не столько саму Терезу, сколько реакцию прохожих – разумеется, это были профессиональные актеры – на ее наготу.
Лежа в постели и вспоминая все это, Тереза думала о том, что после сегодняшних событий многие вещи сделала бы иначе. В частности, постаралась бы по-другому сыграть постельную сцену. Ведь теперь, благодаря Брюсу, у нее появился опыт, которого прежде не было, и она наконец познала суть некоторых вещей. Брюс…
Как он смотрел на меня, там, на кухне, перед тем как поцеловать, медленно проплыло в ее голове. Я еще никогда не видела его таким. А вдруг он… Нет, не может быть, я бы заметила… Впрочем, учитывая то, насколько я всегда погружена в себя, могла и не заметить. И тогда вполне допустимо, что моя догадка верна: Брюс питает ко мне нежные чувства.
А ты? – вдруг зазвенело в ее мозгу. Ты сама какие чувства испытываешь к нему?
Тереза невольно съежилась от этого вопроса. Разумеется, она относилась к Брюсу очень тепло, выделяла его среди остальных, потому что он самый близкий для нее человек. Но относительно более глубоких чувств пока ничего сказать не могла. То, что произошло между ней и Брюсом сегодня, случилось слишком неожиданно. События словно захватили Терезу, втянули в водоворот, не оставляя времени для размышлений. Она просто поддалась внезапной вспышке страсти, которая совершенно затмила ее рассудок.
Но страсть, как известно, не любовь.
Тереза очень хорошо знала это, потому что однажды уже была влюблена. В Патрика. И ей казалось, что чувство к нему – несмотря ни на что – еще не изжито окончательно. Поэтому говорить о новой любви, по ее мнению, пока не представлялось возможным.
Зато она только и думала об испытанном сегодня наслаждении, всякий раз словно заново переживая его. И этого на данный момент ей было вполне достаточно.
А можно я пока не буду анализировать свои отношения с Брюсом? – мысленно спросила Тереза неизвестно кого.
Ответа не последовало.
Ну и ладно. Она вздохнула, поудобнее приминая подушку под щекой. Значит, остается жить минутой. Кажется, так говорил Брюс? Похоже, он знает в этом толк.
Последняя мысль вновь вызвала на ее губах удовлетворенную улыбку, с которой она и уснула.
Разбудил Терезу звонок по домофону.
Что там стряслось? Трезвонят ни свет ни заря! – подумала она, недовольно хмурясь спросонок.
Затем накинула поверх ночной сорочки халат и побрела на кухню, где находился аппарат внутренней связи.
– Да? – хрипловато произнесла она в трубку.
– Мисс Уэйн! – раздался бодрый голос консьержки. – Здесь к вам посетитель.
– По… гм! Посетитель? – Горло определенно отказывалось сегодня служить Терезе. – А который час?
– Почти половина одиннадцатого, – сразу ответила миссис Фадж, будто ждала этого вопроса. – Так что мне сказать парню? Примете его?
Тон консьержки показался Терезе странным. Она как будто сдерживалась, чтобы не добавить еще чего-то.
Кто бы это мог быть? – с некоторым беспокойством подумала Тереза.
Она никого не ждала. А неизвестный посетитель мог оказаться одним из многочисленной армии поклонников. Или, что гораздо хуже, репортером какого-нибудь бульварного листка, охотящимся за пикантным снимком. Вообще, этот адрес почти никому не известен, но мало ли что… Информация такого рода порой просачивается.
– А кто это? – спросила Тереза.
Повисла небольшая пауза. Отвернувшись от трубки, миссис Фадж с кем-то беседовала.
– Э-э… мне говорят, что это должен быть сюрприз, – сказала консьержка.
Сердце Терезы бешено забилось.
Сюрприз? – подумала она, поспешно приглаживая волосы. А может, это Брюс?
С каких это пор ты прихорашиваешься перед Брюсом? – насмешливо раздалось в ее мозгу.
Тереза вспыхнула. Действительно, почему вдруг она засуетилась? Если они с Брюсом вчера неплохо провели время, это еще не означает, что нужно кардинально менять с ним отношения!
– Миссис Фадж, – произнесла Тереза, стараясь не выдать своего волнения. – Отвечайте «да» или «нет». Это тот человек, с которым я вчера вечером вернулась домой?
– Как, вы говорите, отвечать? А! Поняла! – Вновь выдержав короткую паузу, миссис Фадж отчетливо выговорила: – Нет.
Тереза вздохнула с облегчением. Но почти тотчас ощутила укол разочарования, тут же, впрочем, удивившись своей реакции.
Так все-таки хотелось мне видеть Брюса или нет? – мелькнула у нее мысль.
Тем временем миссис Фадж ждала ответа.
– А как по-вашему, этот парень внушает доверие? – спросила ее Тереза.
На сей раз консьержка ответила без запинки:
– Да. Вполне.
Тереза еще минутку подумала, потом сказала:
– Хорошо, пусть поднимется. – Она повесила трубку, затем в прихожей отыскала на полке перед зеркалом щетку для волос и наскоро причесалась. Почти сразу же раздался звонок в дверь. Тереза нажала на кнопку, отпирающую замок, потянула дверную рукоятку на себя… и ахнула.
Первое, что она увидела, был букет хризантем, причем такой огромный, что за ним не видно было принесшего его человека. Потом тот слегка повернулся, став к Терезе боком, и выяснилось, что это паренек лет шестнадцати.