За спиной императора открылась дверь, к которой он и направился в сопровождении адъютанта, а возле Корневых не пойми откуда материализовались двое придворных чинов, мужчина с женщиной, отвели супругов к зеркалу и помогли Роману устроить свой новый орден на шее, а Хайди на груди.
После тоста, провозглашенного императором за новых георгиевских кавалеров, под который его величество и ротмистр Корнев выпили по рюмке водки, а младший специалист Корнева рюмку малиновой настойки, подали несколько холодных и горячих закусок. Последовали еще тосты за Россию, за Летный флот, за учителей, а потом посуду для спиртного со стола убрали.
— Скажите, Роман Михайлович, — спросил император, когда на стол поставили все, что нужно для чаепития, — а почему вы решили, что необходимо доставить в Россию не самого профессора Хаксли, а его аппаратуру?
— Мы с Хайди… виноват, ваше императорское величество, с Аделаидой Генриховной, познакомились, когда нас захватили пираты, — от неожиданного вопроса Корнев не сразу вспомнил наставления капитана Лапина о том, что после обращения со стороны императора по имени-отчеству именовать самодержца полагалось государем.
— Так получилось, что похитив сначала мою супругу, а потом меня, эти пираты стали причиной нашего счастья, — Роман с трудом подбирал нужные слова, стараясь быть правильно понятым. — Но они же не для этого нас захватили. И я ненавижу тех, кто похищает людей. Я не мог… не мог и не хотел хотя бы в чем-то стать на них похожим. Я понимаю, когда надо захватить преступника или пленного для допроса, но похитить Бернарда Хаксли, чтобы, если уж прямо говорить, обратить его в рабство… Нет.
— Что ж, Роман Михайлович, — произнес Константин Четвертый после некоторой паузы, — приятно видеть, что для русского офицера честь и совесть так же важны, как долг и верность. И потом, если я правильно понимаю, вы уверены, что эта техника расскажет нашим специалистам едва ли не больше, чем мог бы рассказать сам Хаксли?
— Так точно, государь, — Корнев наконец вспомнил принятые при дворе правила.
— А знаете, Роман Михайлович, я даже думаю, что с этой аппаратурой наши ученые окажутся в параллельном мире раньше, чем сам Хаксли снова туда попадет, — усмехнулся император. — Насколько я понял, Хаксли и эти финансисты теперь вынуждены будут сначала позаботиться о создании относительно правдоподобной версии о том, что произошло со «Звездой счастья», и только потом смогут заняться восстановлением и продолжением разработок.
— Да, государь, — благожелательный тон императора помог Роману почти что освоиться, — я именно на это и рассчитывал.
Его величество удовлетворенно кивнул и обратился к Хайди:
— Аделаида Генриховна, к следующему учебному году в Тюленеве будет открыт пансион государственных воспитанниц. Я буду рад, если вы будете преподавать в нем немецкий язык. Для девочек, обучение и воспитание которых проходит в подготовке к государственной службе, пример учительницы — кавалерственной дамы ордена Святого Георгия — будет вдохновляющим.
— Это была бы мне честь, государь, — от неожиданного высочайшего приказа, пусть и мягко выраженного в форме пожелания, Хайди построила ответ по-немецки.
— Тем более, вы и сами жили в гимназическом пансионе, так что вам будет легче работать с такими девочками, — добавил император, показав, что перед приемом озаботился познакомиться с биографией супругов Корневых.
— К сожалению, — продолжил его величество, — рассказывать о том, за что именно вы сегодня получили награды, вам до особого распоряжения не следует. Надеюсь, и вы, Роман Михайлович, и вы, Аделаида Генриховна, поймете это правильно.
И Роман, и Хайди поняли, чего уж тут не понять. Но, слава Богу, ордена, тем более такие, в империи ни за что не дают, так что особых вопросов Роман не опасался. Жене он потом объяснит, если что.
— И, чтобы не заканчивать нашу встречу на этом, вернусь к приятному, — с улыбкой сказал император, явно ведя прием к завершению. — Сегодня весь день вы свободны. Советую погулять, пропуска в дворцовый парк вам выдадут, в город сходите, там тоже есть на что посмотреть. Завтра вам, Роман Михайлович, надо будет явиться по служебным делам в Главное разведуправление, а вам, Аделаида Генриховна, — в Министерство образования. Вызовы вы получите на коммуникаторы. После этого вы полностью свободны. Дом в госпитале ваш вплоть до убытия с Престольной. А теперь позвольте попрощаться.
Перед прощанием, впрочем, его величество сделал Корневым подарок — взял у адъютанта папку со снимками, сделанными во время награждения, и вручил ее Роману. Пропуска в дворцовый парк им также выдали, но все-таки первым делом Роман и Хайди поинтересовались все у того же капитана, провожавшего их из дворца, где здесь ближайшее ателье — очень не терпелось обоим поскорее приладить новые знаки различия.