Тем временем Корнев, ничего не подозревая о том, кем его считает спецагент Голдберг, как, впрочем, ничего не подозревая и о самом существовании спецагента Голдберга, летел на Райнланд. Летел, увы, не на своем корабле. За «Чеглоком» прилетел спасательный корабль «Исеть», и сейчас корневскую птичку везли на Александрию для ремонта. Кстати, все расходы, связанные с буксировкой и ремонтом «Чеглока», взял на себя Объединенный совет акционеров Скраггенхольда, что Корнева откровенно порадовало. Нет, конечно, за свой счет ему бы это встало не очень и дорого — большую часть списали бы за те взносы, что он платит в гильдию, но если можно сэкономить, это всегда хорошо. А взносы пригодятся как‑нибудь потом. Хорошо бы, попозже.
Лететь пассажиром было непривычно. Роман даже вспомнить не смог, когда он так летал последний раз — получалось, что уж очень–очень давно. Пришлось практически заново осваивать искусство собирания вещей и упаковки рюкзаков (побольше и потяжелее себе, поменьше и полегче — Хайди). А что вы думаете, не искусство? Еще какое искусство! Тут самое главное — правильно определить, какие вещи нужны, без каких можно обойтись, а на какие и смотреть не надо. Таскать же самому придется, вот и соображай.
Условия в полете оказались тоже, мягко говоря, непривычными. То есть Корнев помнил такое на авианосцах, а вот для Хайди тесная каютка с двухъярусной койкой оказалась в новинку. Ну да, военный корабль, ничего не поделаешь. Зато какой корабль! Что бы кто ни говорил, а стать пассажирами фрегата «Брейвик» и Роману, и Хайди было приятно. Уж очень добрые воспоминания были у обоих связаны с этим корабликом.
Нидермайер, уже не штабс–капитан–лейтенант, а корветтенкапитан, тоже был рад своим пассажирам. Поскольку Роман и Хайди оформили в немецком консульстве на Скраггенхольде помолвку и теперь официально числились женихом и невестой, Нидермайер выделил им двухместную каюту и теперь они могли наслаждаться уединением во время полета. За столом в кают–компании пришлось рассказывать не только о похождениях на Скраггенхольде, но и о побеге из пиратского плена — господам офицерам хотелось узнать все из первых рук. Слушателями офицеры оказались благодарными и уважение к русскому капитану–пилоту и его невесте выказывали вполне неподдельное. А как иначе — несколько совсем молоденьких лейтенантов вообще не имели никаких наград, а тут восемнадцатилетняя девчонка с медалью «Креста заслуг». Про русского с его русскими наградами и самим «Крестом заслуг» даже разговора нет. И ладно русский, он все же боевой офицер в отставке, а девчонка с медалью — это вам не просто так!
Но «девчонкой с медалью» Хайди была только для офицеров «Брейвика». Наедине с женихом она с огромным облегчением скидывала маску этакой скромной, но знающей себе цену героини, и снова оставляла Роману право принятия решений и обязанность заботы об их безопасности. Именно потому, что она оставила это право и эту обязанность за своим мужчиной, Корневу и удалось быстро уговорить Хайди лететь не на Александрию, чтобы спрятаться от всех угроз и опасностей, а на Райнланд, чтобы эти угрозы и опасности решительно и навсегда устранить. Решение жениха Хайди приняла сразу и бесповоротно. Рома спас ее из пиратского плена, Рома разнес на куски истребители, которые за ними гнались, Рома не дал захватить их мятежникам–украм — Рома справится и на этот раз. Как же все‑таки ей повезло встретить такого мужчину!
Корнев буквально всем своим существом ощущал такую веру своей женщины в него, и ему это было приятно. Точнее, не так. Не то это слово — «приятно». Приятно — это когда Хайди к нему прижмется и подставляет свои густые золотые волосы, чтобы он мог уткнуться в них лицом. А вот такое безоглядное доверие любимой женщины — это, наверное, и есть то, что называется счастьем. И если хочешь, чтобы это счастье длилось как можно больше, изволь такое доверие постоянно оправдывать. Корнев хотел. Очень хотел. И потому вновь и вновь прокручивал в голове, как он будет убеждать Шрайера и Сергеева в своей правоте, как заставит их принять то самое решение, которое ему представлялось единственно необходимым.
Бот с «Брейвика» встречали Шрайер с Сергеевым вместе. Хм, неплохое начало… Дальше началось вообще что‑то трудновообразимое. Их отвезли в гестапо, Хайди отвели в какой‑то другой кабинет, где ею занялась женщина–следователь, а Корнева пригласили в уже знакомый кабинет доктора Шрайера. Причем все это происходило с подчеркнутой вежливостью и предупредительностью. Только что бородами дорожку не подметали.
— Господин Корнев, — бросилось в глаза стремление Шрайера разбавить официальное звучание своих слов некоторой долей каких‑то чисто человеческих чувств, — у меня крайне неприятные известия для фройляйн Бюттгер, и я бы хотел, чтобы вы помогли вашей невесте справиться с той непростой ситуацией, в которой она в скором времени окажется.
У Корнева едва не отвисла челюсть. Вот это да! Похоже, доктор Шрайер ел свой хлеб не зря, и не зря намазывал этот хлеб толстым слоем масла. Более чем не зря!
— Я так понимаю, — медленно начал Корнев, держа под столом крепко, до ломоты в пальцах, сжатые кулаки, чтобы не спугнуть неожиданную удачу. Секунду помолчав, он, наконец, решился:
— Я так понимаю, что вы арестовали министериальрата Штрикка?
На несколько секунд в кабинете повисла мертвая тишина. Шрайер уставился на Корнева совершенно стеклянным взглядом, потом перевел глаза на Сергеева, на лице которого также была хорошо заметна крайняя степень удивления. Впрочем, Шрайер первым и пришел в себя. А может, Сергеев, чья официальная роль не предполагала задавать вопросы, просто промолчал.
— Поясните, пожалуйста, господин Корнев. Почему вы считаете, что мы должны были арестовать министериальрата?
? — Потому что именно Штрикк заказывал похищение и убийство Хайди… прошу прощения, фройляйн Бюттгер.
— Мы действительно арестовали министериальрата Штрикка по обвинению в покушении на убийство фройляйн Бюттгер, — наконец нарушил снова установившееся молчание доктор Шрайер. — Но вы откуда об этом знаете?
— Но вы же сами только что мне это сказали, — на радостях от подтверждения своей правоты Корнев позволил себе немного поерничать. — А о том, что именно Штрикк стоял за попытками убить мою невесту, я просто догадался. То есть проанализировал то, что знал, и получилось именно так.
— Знаете, коллега, — паузу занял Сергеев, обращаясь к Шрайеру, — давайте забудем про наши игры и послушаем господина Корнева. Мне и самому интересно.
Поколебавшись несколько секунд, Шрайер демонстративно, так, чтобы было видно и Корневу, и Сергееву, отключил запись разговора.
— Знаете, — начал Корнев, — чем больше я думал над всем этим, тем сильнее убеждался, что все совсем не так, как кажется с первого взгляда. То есть сначала мне казалось, что просто пираты похитили белую девушку, чтобы продать ее в Исламский космос. Честно говоря, и думать особенно некогда было…
Шрайер и Сергеев понимающе улыбнулись.
— Но давайте поставим себя на место пиратов. Нам надо похитить белую девушку и не попасться. Зачем, спрашивается, лететь ради этого на Альфию и нападать на целую группу туристов? Летим на Старканзас, на какой‑нибудь дальней ферме похищаем фермерскую дочку и все! Когда об этом узнают, мы уже далеко, ищите нас, удачи в поисках!
— Хорошо, что ты не пират, — хмыкнул Сергеев.
— Мне и самому нравится, — вернув этот мяч Сергееву, Корнев продолжил. — В общем, одного этого соображения хватает, чтобы понять: пираты охотились именно на Адельхайд Бюттгер. Но я понял не сразу.
— А когда? — поинтересовался Шрайер.
— Когда Хайди прислали тот мерзкий фильм. Кстати, вы узнали, откуда и как его прислали?
— Да, — немного поколебавшись, Шрайер все‑таки выдал тайну следствия.
— Вот именно! — Корнев торжествующе воздел указательный палец к потолку. — Любой специалист должен понимать, что рано или поздно адрес, с которого отправлено сообщение, найдут. Конечно, это ни к чему не приведет. Я так думаю, адрес оказался уже не действующим?