Клонит ко сну. Сказывается многочасовое напряжение. Но сейчас не до отдыха.
Предрассветная мгла смешалась с бледным сиянием луны. В разрыве облаков замерцали огни селений.
Самолёт вошёл в зону слышимости американского радиомаяка. Мы шли по трассе Сиэтл — Сан-Франциско.
Нам хотелось пролететь возможно дальше. Но в расходном баке бензиномер дошёл до зелёной отметки. Горючего осталось всего девяносто килограммов.
— Садимся! — решил Чкалов, уступая место первого лётчика Байдукову. — Но где?
Я принялся листать справочник американских аэродромов, расположенных на трассе. Мы шли около реки Колумбия. Военный аэродром в Ванкувере показался мне наиболее подходящим. Два моста через реку — верный ориентир.
Лётчики одобрили мой выбор.
Георгий повёл самолёт на снижение.
Под нами окрестности города. Идёт дождь. Но мосты через широкую реку видны хорошо.
А вот и аэродром Ванкувер. Он явно маловат для нашего самолёта. Надо приземлиться у самого начала поля, иначе прокатимся до ограды, а то и до ангаров.
Земля всё ближе, ближе. И вот — мы на земле…
Я заметил время: мы пробыли в воздухе более двух с половиной суток. Точнее, 63 часа 16 минут.
НА АМЕРИКАНСКОЙ ЗЕМЛЕ
Чкалов открыл задний люк, спрыгнул на землю.
Мы приникли к окну: как наш командир будет объясняться с американцами? Он же не знает английского языка!
Со всех сторон к самолёту бежали люди. От ворот аэродрома мчались автомобили.
— Ребята, вылезайте! — позвал нас Валерий. — Генерал приглашает к себе!
Через минуту мы пожимали руку высокому сухощавому человеку с седыми висками.
К счастью, в штабе генерала Маршалла оказался рядовой, который немного говорил по-русски.
Нас обнимали, поздравляли, удивлённо ахали, поглядывая на наш краснокрылый самолёт. Кое-кто уже успел заглянуть в кабину.
В ту пору американцы даже мысли не допускали, что в нашей стране могли выпускать такие первоклассные машины, как АНТ-25.
— Ну, а мотор? — интересовались они. — Наверно, американский или английский?
Чкалов жестом пригласил посмотреть ещё не остывший двигатель.
— Можете взглянуть на заводское клеймо. Всё нашенское, советское!
Откуда-то появились фотографы, чтобы «увековечить» наши небритые физиономии. Кольцо людей вокруг нас становилось всё тесней.
Едва мы успели вымыться, переодеться — посыпался поток приветствий и поздравлений. Их передавали по телефону — он звонил не умолкая. Нам вручили приветственные телеграммы.
Самая радостная для нас — телеграмма из Советского Союза.
«Горячо поздравляем с блестящей победой, — писали нам руководители партии и правительства. — Успешное завершение геройского беспосадочного перелёта Москва — Северный полюс — Соединённые Штаты Америки вызывает любовь и восхищение всего Советского Союза».
«РАШЭН ФЛАЙЕРС»
Не знаю, сколько газет выходило в те годы в Америке. Но в каждой появлялись снимки нашего самолёта, наши портреты. Каждый день — встречи, приёмы. Мы стали полномочными представителями Советской авиации.
— Не родись ты лётчиком, — говорили мы Валерию, — стал бы дипломатом.
А он вздыхал:
— Сейчас бы русских щей тарелочку…
Из Ванкувера мы отправились в Окленд. Из Окленда в Сан-Франциско. Всюду нас встречали толпы народа, кинооператоры, репортёры.
Затем скорый поезд помчал нас с запада на восток, в столицу Соединённых Штатов — Вашингтон.
Прямо с поезда — на приём, устроенный в честь русских лётчиков — «рашэн флайерс».
На следующее утро нас принял президент Америки Франклин Делано Рузвельт. Президент сказал, что наш полёт будет «записан в историю», что он надеется на скорое установление воздушной связи между нашими странами через Арктику.
И снова в дорогу. На этот раз — в Нью-Йорк.
В день приезда в огромном зале отеля «Валдорф Астория» состоялся торжественный приём в честь советской авиации. В зале собрались известные путешественники, военные и гражданские лётчики, учёные.
Нас подвели к большому глобусу, испещрённому маршрутами выдающихся путешествий.
— Наш перелёт! — удивился Чкалов, увидев чёткую линию, протянувшуюся от Москвы до Ванкувера.
— Он останется здесь навсегда, — ответили ему и предложили нам расписаться на глобусе. На нём уже оставили свои автографы такие прославленные исследователи Арктики, как Нансен, Амундсен.