Офицер с резким выдохом пырнул Сайруса в живот и… с визгом отшатнулся. Рука согнута в обратную сторону, и кортик торчит из плеча. Будто моряк сам себя ткнул. Самурай разочарованно воздел взгляд к потолку, развёл руки и закружился, будто красуясь.
— Можете сказать, что он говорит? — Попросил Онси. — Боюсь, акцент с такого расстояния всё портит.
— Жалуется. — Вздохнул Ролан, беря бокал вина. — Говорит, что все, кто здесь собрался даже оружие держать не умеют.
— Зря это он. — Сказал дворф и указал ладошкой на тощего мужчину в дальнем конце стола. — Вон стоит Оунар, один из лучших фехтовальщиков флота Республики.
Ролан с сомнением оглядел Оунара, а тот не замечая ничего оживлённо макает креветок в соус и бросает в рот. Хмыкнул, оценив механическую отточенность движений. К фехтовальщику подбежал франт, прикрывающий нос платочком, изрядно пропитанным кровью. Затараторил, хватая за локоть и стараясь развернуть к Сайрусу.
Оунар что-то ответил, не поворачиваясь, франт отшатнулся и выпалил, хлопая по карману. Мужчина нехотя отставил блюдо с креветками, облизнул кончики пальцев и развернулся к Сайрусу.
Глава 28
Айла смотрит на бурлящую толпу гостей поверх подаренного кем-то веера. Сайрус, хороший мальчик, выполнил всё, как она и рассчитывала, даже объяснять дословно не пришлось. Надёжный мужчина. Всё внимание стянулось к потасовке, а значит, пора начинать. Великая Тень вскинула руки, и ткань платья взмыла к потолку червонным крылом. Стоящие рядом с криками отшатнулись, пара магов, беседовавшая в дальнем конце зала, побросала бокалы. Воздух вокруг них заискрился от магии… слишком поздно, она уже сокрушила и смяла незримые барьеры.
Сила Первородной Тени просочилась в саму ткань реальности, исказила, вынуждая дрожать, как раскалённый воздух над очагом. Трюк сложный, затратный и крайне эффектный.
Ролан озадаченно подался к разрастающемуся в центре зала вертикальному озеру тьмы. Не зная, как реагировать… все звуки умерли. В мёртвой тишине из мрака показалась тонкая рука, а следом вышагнула Луиджина. Багряные волосы развиваются на призрачном ветре, а изящное платье подчёркивает женственность фигуры. На руках позвякивают платиновые браслеты, а макушку венчает корона из цельного алмаза. Лицо Императрицы холодно и безучастно, будто она посетила личный кабинет, а не бал на другом конце мира.
Тьма за её спиной схлопнулась, а Великая Тень опустилась на колено, склонив голову и прижав ладонь к груди. Опешившие капитаны рухнули на колени, забыв о гордости и положении аристократов. Даже Сайрус, распихав охрану, склонил голову. Ролан остался прямой, как гвоздь, слишком сбитый с толку, чтобы реагировать.
— Приветствуйте! — Громовой глас Тени покатился над залом, понуждая гостей склонить головы. — Её Величество, Императрица Луиджина Первая, Сокрушительница, Несравненная! Дитя Крови…
Голос затерялся в грохоте сердца, Ролан слишком давно не видел любимую и едва переборол желание броситься к ней. Весь спектакль Лу задумала явно не для его изумления.
Первым опомнился генерал-губернатор, тот самый эльф, с которым раскланивался адмирал. Сдержанно поклонился и затараторил, не зная, что делать дальше:
— Ваше Величество, я крайне польщён вашим визитом! Это такая честь! Так неожиданно!
От Ролана не укрылось, как слуги эльфы смотрят на генерал-губернатора и как на Лу. Первого будто поднимают на копья, а девушка купается в лучах обожания и щенячьей радости. Будто спасительница, прибывшая в последний миг.
Императрица смерила хозяина поместья равнодушным взглядом. Приподняла бровь и сказала с деланным удивлением:
— Потомок Ионда Летнего Ветра?
— Д-да, Госпожа. — Прошептал эльф, с трудом удерживаясь на ногах. — Далёкий правнук.
— Рада видеть, что его потомки занимают должное место. Как он сам поживает?
— Боюсь, славный предок почил тысячи лет тому назад.
В голосе генерал-губернатора нарастает изумление, граничащее с суеверным ужасом. Луиджина горестно покачала головой, вздохнула сокрушённо:
— Ах, как жаль, я так скучала по его историям о Старом Мире.
Ролан запоздало вспомнил, что Лу не просто волшебница и императрица, а вместилище памяти всего рода. Она действительно может скучать по историям, которые рассказывали её далёкому предку. Как бы дико это ни звучало. Иногда это выходит боком, девушка забывается и в голосе проступают нотки, подходящие скорее тысячелетней старухе.