— Да… — Ответила Тень. — Дикая Охота и… иномирные твари.
— А дракон?
— Это сон. — Сказала Айла, осторожно выглядывая наружу. — Кошмары истинных Богов материальны.
За стенами захлопали крылья, дракон взмыл и полетел над крепостью. По двору поднялись пепельные вихри, покрыли мертвецов. Ящер заложил круг, облетел крепость и скрылся из виду.
— Что делать будем? — Спросил Ролан, продолжая всматриваться в серо-красное небо.
— Уж точно не бежать. — Вздохнула Айла. — Это скоро перекинется на земли империи. Нам нужно закончить до этого.
— Идеи есть? — Сайрус перевёл взгляд на Тень.
— Есть пара.
Глава 39
В мире нечто надломилось, Луиджина ощутила всем существом, как трескается «скорлупа». Вскинул голову, но небо чистое и голубое. В саду поют птицы, а им на лютне подыгрывает придворный менестрель. Девушка сложила руки на животе, сведя пальцы один к одному, так что большие упираются в солнечное сплетение, а остальные тянутся к пупку.
Под кожей на лице заиграли жилы, императрица глубоко вдохнула и медленно выдохнула через нос. Ночной разговор с Лордом не идёт из головы. Кажется, голос древнего демона гудит в ушах постоянно. Чего хотела эта тварь? Веселья? Не смешите. Верить словам порождения междумирья себе дороже. У него явно есть далеко идущие планы, не сулящие империи ничего хорошего.
Однако, сейчас перед ней действительно задачи поважнее. Тень не выходит на связь и не понять, выполнен заказ или нет. Может, с той стороны движется ударный флот, что сметёт её защиту. Как эльфы десять тысяч лет назад смели человеческие королевства?
Луиджина замотала головой. Нет. Это политика, а сейчас действительно полно дел ПОВАЖНЕЕ. На кону жизнь всего мира. В том виде, который она приемлет.
Луиджина прошла в садовый лабиринт, выстроенный по её указу. Любимое место придворных в праздники. Увы, когда знаешь правило левой стены, лабиринты теряют всякий интерес. Тем более, если его построили по твоему чертежу.
Зелёные стены поднимаются высоко над головой, заглушают посторонние звуки. Есть только скрип гальки под туфельками и шелест ветра. Сал идёт бесшумно, чуть отстав от родственницы. Сегодня решил не использовать протез и просто спрятал культю в складках свободного одеяния.
Луиджина идёт медленно, часто останавливаясь в укромных местах и капая кровь из пальца на серебряные диски. Последние спрятаны в изгороди.
— Сал? — Спросила Лу, после очередного поворота.
— Да? — Отозвался телохранитель.
— Ты мне доверяешь?
— Абсолютно.
— А если я ошибаюсь?
— Это невозможно. Скорее солнце сменит цвет, чем ты ошибёшься.
Голос эльфа полон несгибаемой воли и веры в собственные убеждения. Луиджина склонила голову, пряча улыбку. Порой она завидует, иметь такие прочные убеждения… удивительно.
— Спасибо. А Ролан, он мне доверяет?
— Он тебя любит.
Прямой ответ без ответа, ведь любовь — это не абсолютное доверие. Любить можно совершенно ненадёжных. Императрица капнула кровь на очередной диск и, завернув за угол, вышла в центр лабиринта. Квадратная площадь с цветами и прудом в центре. Луиджина с тяжёлым сердцем подошла к нему и вытянула руку над водой. Отражение уронило несколько алых капель, и они столкнулись с реальными, породив круги на зеркальной глади. Кровь обратилась алой дымкой в толще воды, что закружилась, повинуясь магии. Начала складываться в узор.
— Что там? — Спросил Сал.
— Ничего хорошего. — Ответила Лу, прикусывая губу. — Ну… или серединка на половинку.
— В смысле?
— С другого континента на нас не нападут. По крайней мере, не государства…
С вершины холма Ролан наблюдает, за горящим городом, столицей республики. Сердце замирает от негодования: как кто-то вообще смел попрать подобное великолепие?! Чёрный дым поднимается над куполами из белого золота, потускневшими от сажи. Вопли умирающих разбиваются жутким эхо под мраморными сводами. В центре у дворца войска держат оборону. Сомкнув щиты, отбиваются от обезумевших горожан. Ожившая тьма расползается по стенам домов, скапливается в переулках и пожирает бегущих.
Ролан покосился на Великую Тень, но та лишь покачала головой.
— Это не моя сила.
Сайрус сидит в траве, положив руки на колени и задумчиво наблюдает за творящимся у городских стен. Из одних ворот народ убывает, а в другие прибывает. Тусклое солнце сверкает на отполированных шлемах и мечах. В стороне дворца громыхают пушки.
— Что здесь происходит? — Не выдержал Ролан.