– Кикута Исаму, который, как мне представляется, был твоим отцом, не исключение. Его родители состояли в кровном родстве – двоюродные брат и сестра, поэтому в нем наиболее ярко проявились способности семьи Кикута. К тридцати годам он стал идеальным наемником. Никому неизвестно, скольких людей он отправил на тот свет; большинство смертей выглядели естественными и никому не приписывались. Даже по меркам Кикута он считался скрытным. Исаму был мастером в области ядов, в особенности горных растений, которые убивают, не оставляя никакого следа. Он собирал травы с горах Восточного Края, ты знаешь, какие места я имею в виду. Люди в деревне, где он остановился, были Потаенными. Они, видимо, поведали ему о тайном боге, о запрете убивать, о суде, который ждет после смерти: не тебе об этом рассказывать. В тех пустынных горах, вдали от враждующих кланов, Исаму думал о своей жизни. Возможно, к нему пришло раскаяние. Может быть, он слышал голоса убитых. В итоге он отрекся от Племени и стал Потаенным.
– И был за это наказан? – из темноты произнес господин Шигеру.
– Он нарушил основные законы Племени. Нам не нравится, когда от нас отрекаются, тем более, если это человек с таким огромным талантом. Подобные способности становятся в наши дни редкими. Сказать правду, я не знаю, что именно с ним произошло. Я даже не знал, что у него есть сын. Такео, судя по всему, был рожден после смерти отца.
– Кто убил его? – с трудом проговорил я.
– Кто знает. Его смерти желали многие, кто-то успел первым. Конечно, никому не удалось бы подступиться к Исаму, если б он не дал клятву никогда более не убивать.
Он надолго замолчал. Комната погрузилась в темноту, светлым оставался только небольшой круг возле лампы. Я не видел лиц присутствующих, но был уверен, что Кенжи наблюдает за мной.
– Твоя мать никогда не рассказывала тебе об этом? – наконец спросил он.
Я покачал головой. Потаенные умалчивают о многих вещах, хранят секреты друг от друга. Если чего-то не знаешь, не расскажешь никому ни под какими пытками. Если тебе не известны тайны брата, ты его никогда не предашь.
– Признайся, Шигеру, – рассмеялся Кенжи, – ты и подумать не мог, кого привел к себе в дом. Даже Племя не подозревало о его существовании, о мальчике со скрытыми дарами Кикуты!
Господин Шигеру ничего не ответил, лишь наклонился вперед и попал под свет лампы. Он улыбался, радостно и чистосердечно улыбался. Я подумал, какие же они разные, эти два друга: один такой открытый, другой – хитрый и лукавый.
– Мне нужно знать, как вы встретились. Я не просто пришел поболтать с тобой, Шигеру. Мне нужно знать, – настоятельно требовал Кенжи.
Я услышал, как по лестнице поднимается Шийо.
– Сначала примем ванну и поужинаем, – сказал Шигеру. – А потом продолжим разговор.
Теперь он знает, что я сын наемного убийцы. Захочет ли он жить со мной под одной крышей? – думал я, погружаясь в горячую воду. Шигеру и Кенжи уже вымылись. Сверху доносились их голоса. Они пили вино и предавались воспоминаниям.
Я подумал об отце, которого никогда не знал. Мне стало грустно от мысли, что ему не удалось избавиться от своего прошлого. Он же хотел покончить с убийствами, а прошлое решило покончить с ним. Протянуло свои длинные руки и нащупало его даже в Мино, где, спустя многие годы, Йода нашел Потаенных. Я посмотрел на свои длинные пальцы. Неужели мне тоже придется убивать?
Что бы я ни унаследовал от отца, я еще и сын своей матери. Я соткан из самых разных нитей, и их очень трудно сплести вместе, но они свивают мои мускулы, обрамляют стенки сосудов, по которым течет кровь. Я вспомнил, как разозлился на стражников. Я был в ярости. Я вел себя как их повелитель. Войдет ли эта новая нить в мою жизнь, или меня отошлют прочь, узнав, кто я?
Мысли становились все запутанней, причиняли боль. Шийо позвала меня к столу. Вода наконец согрела меня, и я проголодался.
К господину Шигеру и Кенжи присоединился Ихиро. Перед ними уже стояли подносы. Когда я вошел, они обсуждали всякие мелочи: погоду, план сада, мои средние способности к обучению и плохое поведение. Ихиро до сих пор злился на меня за тот вечер. Мне казалось, что с момента, как я плавал с Фумио в леденящей осенней реке, прошли недели.
Еда была даже вкусней, чем обычно, но не только Ихиро наслаждался ею в полной мере. Кенжи уплетал за обе щеки, а господин едва к ней притронулся. Я попеременно чувствовал голод и тошноту, страшась и в то же время нетерпеливо ожидая окончания ужина. Ихиро так много ел и делал это столь медленно, что мне казалось, он никогда не закончит. Дважды мы уже почти расправились с ужином, как он желал «еще одну крохотную добавку».
Наконец Ихиро похлопал себя по животу и тихонько рыгнул. Он собирался приступить к длинному обсуждению очередного садового вопроса, когда господин Шигеру дал ему знак оставить нас наедине. Отпустив пару шуток обо мне для Кенжи и вежливо поклонившись, Ихиро удалился. Харука и Шийо зашли убрать посуду. Когда утихли их удаляющиеся шаги и голоса, Кенжи наклонился вперед: