Девушка присвистнула.
— Не нужно, чтобы об этом знали. Они не поймут, — пробормотала я.
— Если твоим «помощникам» удаётся молчать, то и я разбалтывать не буду. Ты сама знаешь.
— Большинство моих помощников представляют себе алхимию несколько иначе, так что они думают, что все эти странные штуки помогут нам победить мор.
— А ты так не думаешь?
— Я не знаю, — прошептала я и внезапно начала задыхаться.
Своими всхлипами я напугала Карин и ужасно перепугалась сама, не в силах остановить это наваждение. Никогда раньше такого не было, даже на поле боя мне не бывало так… страшно? Карин не растерялась и вывела меня на улицу, крепко держа за плечи.
«Дыши, ты можешь, я знаю, — говорила она. — Вот так вдох, смотри на меня, давай, вдох. Вот, молодец, выдох».
Благодаря ей я всё-таки смогла успокоиться. Я не боялась призраков, я не боялась трупов, я не боялась дедров, а тут вдруг внезапно забоялась… чего? Неизвестности? Незнания? Ответственности? Того, что я могу не справиться? Того, что я не знаю, что делать дальше?
— Давай отдохнём сегодня? — предложила Карин, всё ещё поддерживая меня за плечи.
— Я не могу, — пробормотала я.
— А кто тебе запретит?
— Спасибо, Карин, но мы должны вернуться внутрь.
— Второй раз я вытаскивать тебя не буду!
— Хорошо. — Я улыбнулась ей, и девушка скривилась, увидев это выражение.
Вернувшись в лабораторию, я заглянула в помещение с дедрами. Тот, что убил Сэра Дардиона, был так и оставлен мёртвым в клетке, со стрелами, торчащими из головы и шеи. Остальные же продолжали неистово биться о железные прутья. Я оставила это зрелище и вместе с Карин снова прошла в наш с учителем кабинет.
На столе Сэра Дардиона был «творческий» беспорядок из черновых записей, перемазанных в крови и гное, склянок с выдохшимися ядами и лекарствами, и сушёных трав. Я подошла к нему, явственно ощущая, будто от меня оторвали что-то важное, и растерянно попыталась прочесть неразборчивый, торопливый почерк исследователя. Карин молча стояла позади. Я чувствовала кожей, что она беспокоится обо мне, но, тем не менее, позволяет остаться в своих мыслях.
Отложив неровные листы пергамента, я повернулась к ней. Девушка выглядела старше своих двадцати двух, но от этого совсем не теряла своей прелести. Её красивые, рубиново-красные волосы были небрежно заколоты, открывая плечи воина. Крупная грудь и широкие бёдра уравновешивали их, поэтому в платье Карин совсем не казалась мужественной, разве что, чувствовала себя недостаточно комфортно. Заметив мой взгляд, она вопросительно кивнула.
— Ты не видела мою сумку со вчерашними образцами?
— Вот она, возле твоего стола, — сказала Карин и подала сумку мне.
Я вытащила образцы жидкости в стеклянных банках и дневники исследований, принялась раскладывать на свободном столе всё остальное. Затем села переписывать новые сведения, которые записала в черновик вчера, а также те, что утром продиктовала слуге. Сэр Дардион всегда просил меня записывать наблюдения в свою тетрадь, своими словами, чтобы я могла ориентироваться по ним в будущем. Он будто знал, что так может случиться. Хотя, кто этого не знал?
Карин продолжала медленно шагать по комнате, всё внимательно рассматривая, но не отвлекая меня от дневника и ни к чему не прикасаясь. Большинство инструментов, находящихся в лаборатории, напоминали орудия пыток. На многих бурела давно засохшая кровь, которую мы не торопились счищать. А зачем? Дедрам ведь не важна чистота. У них не случается заражения крови. Их кровь и так уже заражена, и сделать хуже просто невозможно. Даже когда мы полностью выпускали из них кровь, они оставались живы, и даже когда срезали мясо с костей или отрубали конечности…
На поле боя кажется, что убить дедра ненамного сложнее, чем любое другое животное, но на самом деле это не так. Они не умирают полностью, пока их голова или внутренние органы остаются целы. Примером может служить дедр, приползший вчера к вироточине. Его совершенно точно сочли мёртвым. Но, как мы видели, он был недостаточно мёртвым. Конечно, зверь уже не был так опасен, как невредимый дедр, но всё ещё мог двигаться и пытаться навредить кому-то.
— А это что такое? — спросила Карин, указав на колбу.
— «Самое главное», — произнесла я.
Воительница вопросительно посмотрела на меня.
— Так сказал Сэр Дардион.
— И ты не открыла её? — удивилась Карин.
— Хочешь, сама открой.
Подозрительно покосившись на склянку, она покачала головой.
— Что-то не хочется.
— Вот и у меня тоже пока есть другие дела.