- Хэй! – ворчит, разворачиваясь в моих руках.
- Привет, огонь, – кротко целую ее.
На мгновение прижимаюсь к ее мягким губам. Теперь, когда я наконец-то могу целовать ее и держать в руках, это все, что я хочу делать.
- Доброе утро, Айсберг.
- Я думал, что ты меня уже растопила.
Ее губы вытягиваются в улыбке.
- А я думала, наоборот, заставила тебя отвердеть.
Я поднимаю бровь.
- Думаю, мы должны проверить это.
Она изображает невинность.
- Не понимаю, о чем ты.
- Естественно, – нежно поглаживаю ее лицо. – Наденешь для меня униформу?
- Я подумаю.
- Правда?
- Думаешь, я не знаю, сколько раз ты фантазировал о том, чтобы трахнуть меня в этой форме?
Касаюсь своим носом ее.
- Было так очевидно?
Она кивает, и я сильнее прижимаю ее к себе, чтобы поцеловать. Наши рты соприкасаются в мягком движении, полном чувств, и я ощущаю каждый сантиметр ее губ. Поцелуй становится интенсивнее, и она обвивает мою шею руками, углубляя соприкосновение наших губ. Сердцебиение учащается, и я ощущаю столько всего только лишь от одного поцелуя.
Она была первой девушкой, которая мне понравилась, первая, что заставила меня нервничать, бояться говорить, первая, кому я признался, с кем мне было тепло, и с кем я был уязвимым.
Так что меня совсем не удивляют настолько сильные эмоции от этих объятий.
Для меня, это всегда была она.
Клаудия прерывает поцелуй и высвобождается из моих рук. Обходит меня и достает чашки для кофе.
- Твои Родители или Аполо могут спуститься в любой момент, – напоминает. – Твой дедушка и его сиделка теперь живут здесь, так что нам надо быть осторожными.
Вздыхаю и разворачиваюсь к ней, глядя, как она разливает кофе.
- Тебе не нужно на работу сегодня? – спрашиваю и, когда Клаудия сводит брови, даю сам себе мысленный пинок под зад. Она не знает, что я знаю, что она работает в моей компании, дерьмо. – Я имею в виду, у тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? – Прячусь за своей чашкой, делая глоток.
- Есть, но позже.
Бросаю взгляд на настенные часы. Мне нужно уходить, у меня собрание через полчаса, я слишком долго спал.
- Мне пора, – кротко целую ее и ставлю чашку на стол.
Она передает мне контейнер с фруктами.
- Фруктовый салат, завтрак очень важен.
Я по-идиотски улыбаюсь.
- Ты беспокоишься обо мне?
- Почему тебя это так удивляет?
- Не удивляет.
- А что тогда?
Смотрю ей прямо в глаза.
- Мне это нравится.
Она краснеет и отводит взгляд. Борюсь с желанием снова поцеловать ее, так что вместо этого спрашиваю:
- Займемся чем-нибудь вечером?
- У меня планы, увидимся дома, когда вернешься.
- Планы?
- Да.
- Что за планы? – Она вскидывает бровь. – Просто любопытно.
- Они не включают мужчин, расслабься.
- Я расслаблен, – широко улыбаюсь. – Не видишь?
- Ладно, сеньор расслабленный, иди, а то опоздаешь, – разворачивает меня и подталкивает к выходу из кухни.
- Идете куда-то с девочками? В бар? Можете пойти в мой бар, я обещаю не тревожить, если…
- Пока, Артемис.
С неохотой выхожу из дома.
После затяжного двухчасового собрания я открываю свой бокс с фруктами и берусь за вилку. Алекс, развалившийся на диване как тряпичная кукла – не лучший вид. По крайне мере, раз он плохо себя чувствует, значит, не будет болтать как обычно.
Алекс поворачивает голову ко мне, открывая глаза. Несколько секунд меня рассматривает, затем произносит.
- Я не чувствую твоей обычной негативной ауры.
- Алекс.
Он оценивающе щурится.
- Куда делось напряжение в твоем теле? А в выражении? Я больше не чувствую холода, находясь с тобой в одном помещении, – он садится, откладывая пакеты со льдом в сторону. – Что случилось? Как так вышло, что ты снова стал человеком?
- Очень смешно, Алекс.
Он улыбается, но морщится от боли.
- Ауч, эта головная боль убьет меня.
- Мне стоит побеспокоиться о твоем злоупотреблении алкоголем?
- Не, это по-прежнему происходит только раз в неделю, так что я в порядке. Но ты в любое время можешь беспокоиться обо мне, если захочешь, – строит мне глазки.
Я закатываю глаза.
- У тебя разве нет своего кабинета, Алекс? Там, где у тебя есть такой же диван как у меня, потому что ты всегда завидовал.
- Но в моем одиноком кабинете у меня нет тебя.
Я даже не собираюсь отвечать на это, продолжаю есть.
Алекс поднимается, склоняя голову и бросая такой взгляд, будто у меня выросло еще две головы.
- Что?
- Я подшучивал, а ты даже ни разу не гаркнул на меня. Что…- Он замирает, когда его глаза падают на мою шею, я подтягиваю рубашку. -… Артемис! Это засос?
Я прочищаю горло.
- Нет, просто комар.
- Очень чувственный был комар, я уверен, – он останавливается передо мной. – Ты что-то не договариваешь? Раз ты порвал с Кристиной, – начинает шагать в сторону, кладя руку на подбородок, будто в раздумьях. – Значит, Клаудия?
Отвожу взгляд, притворяясь, что разговор меня никак не трогает.
- Бинго! – Восклицает. – Вау. Если бы я знал, что Клаудия изменит твое хроническое плохое настроение, я бы давно уже свел вас.
- У тебя разве голова не болела?
- Да, но не каждый день мой лучший друг, наконец, сходится с девушкой, которую любит. Ты так и не смог пережить свою первую любовь, а? Ты просто настоящий романтик.
- Алекс, я тебя сейчас ударю.
Он хлопает меня по плечу, его голос теряет эту игривую нотку, и он награждает меня искренней улыбкой.
- Я счастлив за тебя, Артемис.
- Спасибо, – отвечаю. – Теперь иди работать.
- Как скажете, Генеральный директор. И кстати, старайтесь сильно часто не выходить сегодня из своего кабинета. Комариный укус привлечет много внимания.
Он подмигивает глазом, забирает свои пакеты со льдом и уходит.
В такие моменты, я мечтаю, чтобы мое лицо не было так узнаваемо на предприятии. Просто невозможно незаметно пройти мимо сотрудников, все знают, что я Генеральный директор этой компании, отчаянно разбегаются, пытаются выглядеть идеально и отдаваться на 100 %. Думаю, что они и дышать перестают, когда видят меня.
У меня была мысль, вечером пойти в отдел Маркетинга, где стажируется Клаудия, и понаблюдать за ней издалека. Теперь это невозможно. Я даже на свой этаж еще не поднялся, а за мной уже дорожка окаменевших молчаливых сотрудников.
Я ведь не выгляжу устрашающе, или все-таки, да?
Я младше многих из них, почему они так меня боятся?
Знаю, что обладаю максимальным авторитетом в компании, но я уменьшил число увольнений почти до 80 %, с тех пор как отец поставил меня. Трудовая стабильность на максимуме, тогда в чем дело?