- Хватит уже с этой ледяной оболочкой, – говорит на ухо. – Вы с Клаудией, хм? Наконец-то. Долго же ты раскачивался, засранец.
Аполо не умеет держать язык за зубами, уже рассказал Аресу про нас с Клаудией. Я лишь надеюсь, что про ребенка еще не сказал, потому что тогда я точно его убью. После того, как Клаудия сначала убьет меня. Отхожу от него.
- Арес, Артемис, вы нужны нам в кабинете на пару минут, – голос отца напоминает мне о его беспокойном лице, когда я вошел.
Смотрю на Ареса, он выглядит таким же растерянным, как и я.
Папа разворачивается и удаляется вглубь коридора. Аполо скромно улыбается и следует за ним. Клаудия сводит брови, глядя на меня. Я пожимаю плечами, потому что понятия не имею, что происходит, и направляюсь в коридор.
Мы с Аресом входим в кабинет и закрываем за собой дверь. Мое недоумение возрастает, когда я вижу маму, сидящую на одном из диванов. У нее распухшие красные глаза, но слез не видно, как будто она уже их все выплакала. Аполо с отцом садятся рядом с ней, а мы с Аресом обмениваемся взглядом и садим на диван, стоящий рядом.
- Что происходит? – Спрашиваю, ища ответ на лицах.
- Мы собрали вас здесь, пользуясь приездом Ареса, чтобы вы все трое услышали это. Думали сделать это вечером, когда он приехал, но Артемис провел ночь в больнице… так что, – папа начинает, - … в общем, мы с вашей матерью приняли решение расстаться.
Что?
- Мы уже начали бракоразводный процесс, – мама впервые открывает рот. – После 4 июля я поеду жить в загородный дом, который купила какое-то время назад. Тот, который находится неподалеку от твоей любимой реки, Аполо, – она ему улыбается, и глаза Аполо начинают краснеть. Арес так сильно сжимает кулаки, что его костяшки белеют.
И это болезненное чувство застает меня врасплох, ведь я думал, что почувствую облегчение, так как это то, чего мы всегда хотели, чтобы они остались, потому что они уже причинили друг другу много боли. Но сейчас, когда это происходит, в груди все горит, и на лицах братьев я также вижу скрытую боль.
Независимо от их ошибок, это наши родители, они всегда были вместе. Полагаю, как их дети, мы тайно надеялись, что они все уладят и останутся вместе, рядом с нами.
Родители ждут, что кто-нибудь из нас что-нибудь скажет, но когда этого не происходит, мама поджимает губы, собираясь с силами.
- Я знаю, что… совершила много ошибок, – ее глаза падают на меня, - … что причинила вам много боли своим эгоизмом, и мне нет оправданий, я не жду, что вы меня поймете. Просто хочу, чтобы вы знали, я всегда вас любила, и всегда буду любить, что двери моего дома открыты для вас, что, – ее голос срывается, - … вы всегда будете моими сыновьями, а я, вашей мамой.
Арес фыркает, у него покрасневшие глаза.
- И вот теперь ты захотела быть нашей матерью?
Аполо опускает взгляд, слезы стекают по его щекам к подбородку.
- Арес… - успокаиваю его.
- Нет, – он трясет головой. – После стольких лет этого дерьма ты только осознаешь это, – говорит ей, но я чувствую боль в его голосе, потому что он всегда так делает, маскирует своими эмоции жестокими словами.
Красные глаза мамы наполняются слезами.
- Не плачь, – требует Арес. – Ты не имеешь права плакать, не смей, – его голос затоплен эмоциями, которые он пытается подавить. - … Какого черта, тебе понадобилось столько времени? Если бы ты раньше все поняла, если…
- Мы не можем жить вечно думать о «если бы», Арес. – перевожу его внимание на себя. – Ошибки уже совершены, людям нанесен вред, это уже произошло, мы не можем изменить прошлое.
Мой голос холоднее, чем я ожидал. Видимо это то, что свойственно мне – маскировать чувства холодом. Грустная улыбка появляется на моих губах, потому что у нас с Аресом гораздо больше общего, чем я думал.
- Все нормально, Артемис, – говорит мама, утирая слезы. – У него есть полное право выговориться. Арес, сынок, можешь оскорблять меня, говорить что хочешь, я это заслужила.
Арес молчит и прячет свое лицо за обеими руками. В беседу снова вступает отец.
- Вы сможете навещать ее когда пожелаете, и она тоже может приезжать сюда в любое время. Мы с вашей матерью надеемся сохранить цивильные отношения, несмотря на то, что пойдем разными дорогами.
- Мы понимаем, – говорю за братьев, которые не в состоянии говорить. – Я рад, что вы справляетесь с этим так мудро и без лишних проблем.
Мама поднимается на ноги.
- Мне надо начать собираться. – в груди все сжимается, но я заставляю себя улыбаться. – Мне очень жаль, дети, правда. Надеюсь, однажды, вы найдете в своем сердце силы простить меня.
Она выходит из кабинета, а мы все остаемся внутри, без слов. Арес рассеяно массирует виски, Аполо пытается остановить слезы, а папа лишь печально улыбается.
- Полагаю, что я тоже задолжал вам извинения. Не во всем здесь вина вашей матери, это я решил остаться с ней, несмотря ни на что. Я также виновен во всем, как и она, так как не ушел, когда должен был.
- Все нормально, пап, – уверяю его.
Арес встает и выходит, не говоря ни слова. Отец садится рядом с Аполо, чтобы успокоить его, и мне тоже нужно уйти отсюда.
Выхожу и поднимаюсь по лестнице в свою комнату, чувствуя на себе взгляды тех, кто в гостиной, но не обращаю внимания. В спальне я сажусь на кровать, провожу рукой по лицу, волосам. Покрасневшее лицо матери преследует меня. Дверь открывается, и входит Клаудия. Ее обеспокоенные глаза оценивают меня, пока она закрывает за собой дверь. Я опускаю плечи, расслабляясь, потому что рядом с ней мне не нужно маскироваться.
Она медленно приближается и встает передо мной.
- Ты в порядке? – Я обхватываю ее бедра и прижимаю к себе, прижимаясь лицом к животу. Ее запах меня успокаивает.
- Я буду хорошим отцом, – обещаю, потому что так и будет. – Я буду стараться из всех сил, Клаудия, обещаю.
Все ради того, чтобы моему малышу не приходилось проходить через то, что прошел я или его мать. Клаудия нежно гладит меня по голове.
- Конечно, ты будешь отличным отцом, Артемис.
Любить эту женщину и стараться ради малыша – мои главные задачи сейчас и навсегда, потому что я не могу изменить прошлое и стереть раны, но я могу постараться создать лучшее будущее для нас.
Глава 36:
«Я уже ужасен»
Клаудия
Больницы.
Я всю жизнь с успехом их избегала, за исключением того случая с аппендицитом и консультаций моей мамы. Однако, эти дни избегания подошли к концу, потому что теперь, когда я беременна, больницы стали частью моей жизни, приемы и узи. Несмотря на все это, я чувствую себя более подготовленной и спокойной, чем думала.
А вот у кого-то совсем не так.
У Артемиса.
Артемис ходит из стороны в сторону по коридору, пока мы ждем гинеколога. Он проводит рукой по волосам и периодически ослабляет галстук. Я вздыхаю.
- Артемис, ты можешь сесть? – Поднимаю взгляд и одаряю его милой улыбкой.
Он останавливается передо мной, его грудь вздымается, когда он делает глубокий вдох, а затем выдыхает. Его красивые кофейные глаза смотрят на меня, он будто нуждается увидеть спокойствие на моем лице, чтобы самому успокоиться. Не понимаю, почему он так нервничает. Возможно, именно его состояние заставляет меня сохранять это спокойствие. Мы оба не можем пребывать в нервном кошмаре и теперь, когда я думаю об этом, понимаю, что всегда лучше справлялась с эмоциями. Артемис умеет лишь маскировать их, чтобы не иметь с ними дело, либо терять контроль, как это происходит сейчас.