- Да, конечно же, да.
Я склоняюсь к нему и обнимаю. Фейерверки продолжают взрываться в ночном небе, освещая нас. Когда я отстраняюсь, он надевает кольцо мне на палец и целует меня.
Это поцелуй, наполненный эмоциями, любовью, обещаниями. Артемис останавливается и прижимается ко мне лбом, глядя прямо в глаза.
- Ты не отказываешь мне в этот раз, хм? – Шутит он.
Я глажу его по лицу, касаясь щетины, и страстно целую в качестве ответа.
Эпилог:
10 лет спустя…
Клаудия
Мои тесные очки скрывают меня от беспощадного солнца пляжей Южной Каролины. Мне нравится ощущать тепло на своей коже. Шум пребывающих к берегу волн так расслабляет. Я лежу на песке и загораю. Мне нужен был этот отпуск.
Управление собственной рекламной компанией и фондами, которые я открыла с помощью Артемиса меня выматывает, и совсем не оставляет свободного времени. Однако, я всегда стараюсь проводить достаточно времени со своей семьей, особенно с детьми и мужем. А летние каникулы – это святое.
- Мама! – Аид, мой младший сын, бежит ко мне с руками в песке, полными ракушек. Его влажные рыжие волосы облепили маленькое личико, на солнечном свету его медовые глаза выглядят такими ясными, и на щеках проявляются веснушки. – В это раз я нашел целую кучу.
Его старшая сестра идет позади него со сложенными на груди руками и раздраженным выражением лица. Иногда я чувствую, что она ведет себя, как маленькая тетя. Я опираюсь на локти, чтобы приподняться и улыбаюсь.
- Вау, как много, – ему нравится коллекционировать предметы из мест, которые мы посещаем. В его комнате полно разных вещей из стран, в которые мы ездили. – Тебе нужно выбрать наиболее красивые для твоей коллекции.
- Как будто бы в его комнате итак уже не полно всяких вещей, – вставляет его сестра, и я смотрю на нее.
- Эра…
- Ну правда, мама, дверь уже даже полностью открыть нельзя.
- Ты преувеличиваешь.
- Я спросил, какие ей нравятся, мама, и она опять вредная, – обвиняет Аид.
На кого он похож?
- Кого ты назвал вредной?
И так начинается перепалка. Я успокаиваю их, и у нас происходит наша обычная беседа на тему толерантности между братьями и сестрами. Эра вздыхает.
- Прости, вулкан, – она называет Аида так из-за цвета волос.
- Все нормально, – отвечает он, но его надутые губки так милы, что могли бы убедить кого угодно, даже его сестру с плохим настроением.
Эра склоняется и дружелюбно трепет его волосы.
- Ладно, я помогу тебе выбрать лучшие, – говорит она.
- Лучшие? – Надутые губы сходят с лица, и его наполняет радость.
Аид - красавчик, они оба красивые. Мои малыши, мои детки. Я смотрю, как они возвращаются к берегу, встречая по пути своего отца.
Мой муж только что вышел из воды. Годы ему очень идут. Как ему удается становиться все красивее? Это не нормально. Он продолжает заниматься спортом каждое утро. Вода стекает по мышцам его груди и твердого пресса, таким же, как и на руках. Эта щетина, которая мне очень нравится, все еще украшает его волевой подбородок. Он трясет головой, чтобы немного подсушить волосы, а затем проводит по ним рукой, и я прикусываю верхнюю губу. Думаю, что мне нужно пройтись языком по этому торсу, когда дети заснут.
Артемис подходит, целует меня и садится рядом.
- Твое выражение, когда ты смотришь на меня, думая о всяких пошлостях, очевидно, Клаудия.
Я улыбаюсь.
- А ты на что-то жалуешься?
- Вообще ни на что, – он приближается к моему уху. – На самом деле, я думал, что когда дети уснут…
Наш мозг, как обычно, думает об одном и том же.
Со всеми нашими обязанностями, его компанией, моей, детьми и фондами, иногда мы проводим долгое время без интима, и мы даже не осознаем это, пока не начинаем липнуть друг к другу, полные желания. Полагаю, что это взрослая жизнь.
- Уже поздно, надо возвращаться в отель и собираться, чтобы пойти на фейерверки, – говорит Артемис, гладя мою обнаженную спину.
У меня раздельный купальник и меня не волнует, что видно шрам от кесарева сечения с Аидом, так как я не могла его родить сама, как было с Эрой. Или шрам от аппендицита, так же как и растяжки после беременности. Я благодарна своей маме за то, что она научила меня любить себя такой, какая я есть.
Пусть земля будет пухом для моей прекрасной старушки. Она ушла пару лет назад. Прожила гораздо дольше, чем ожидали врачи, и думаю, что у нее появилось много сил, когда родилась Эра, а затем Аид. Ее внуки стали для нее силой и желанием жить до последнего. Меня утешает то, что она смогла насладиться последними годами со своими внуками и была очень счастлива.
Я надеюсь быть такой же хорошей матерью, как и ты, мама. Хотя ты и совершала ошибки, но ты дала мне столько любви. Ты научила меня взращивать в себе любовь и храбрость. Надеюсь, что не разочарую тебя.
- О чем думаешь? – Артемис приобнимает меня за плечи.
-О маме.
Он целует меня в висок, и я отталкиваю от себя всю печаль. Мы приехали на наши традиционные каникулы семьи Идальго не для этого. Пять лет назад появилась традиция приезжать на эти пляжи для празднования 4 июля. Члены семьи Идальго приезжают сюда со всех частей страны, чтобы увидеться, по крайней мере, раз в год. Это была идея дедушки для того, чтобы сблизиться со своими сыновьями и их потомками, и она сработала.
Мы зовем детей и возвращаемся в отель, чтобы помыться и переодеться. Мы изо всех сил не даем Аиду уснуть на диване после ванны, мы все вместе по традиции идем смотреть шоу. Спускаемся на пляж, где все будет происходить, и садимся на раскладные стулья. Аид садится у моих ног, а Эра встает позади отца и обнимает его за шею.
Перед нами начинают взрываться фейерверки.
- Вау! – Восклицает Аид и смотрит на меня, чтобы убедиться, что я тоже смотрю.
- Впечатляет, да? – Он снова и снова кивает.
Я поворачиваюсь к мужчине всей своей жизни. Свет цветных фейерверков отражается на его привлекательном лице. Будто чувствуя мой взгляд, он тоже смотрит на меня, и в этот момент мы снова становимся теми взволнованными подростками, как в то четвертое июля много лет назад.
Артемис берет мою руку и целует ее.
- Счастливого четвертого июля, Огонь, – шепчет.
- Счастливого четвертого июля, Айсберг.
Я никогда не думала, что такое счастье возможно. Что мы с ним снова встретимся и сможем возродить эти чувства на всю жизнь. Я чувственно сжимаю его руку, потому что на это раз я ее ни за что не отпущу.
Не смотря на раны и время, у нас у всех есть способность искренне любить и быть любимыми. И даже если жизнь поднимает и опускает тебя, как ей вздумается, рано или поздно ты найдешь этого человека, который будет крепко держать твою руку в горе и в радости, человека, который будет видеть тебя насквозь, через тебя.
КОНЕЦ