В его словах было столько предубеждения, что мне стало обидно. Да, знаю, что Кевин до того, как я занял его место, довольно-таки точно соответствовал этому описанию. Но согласитесь, когда тебя так обзывают, да еще и прилюдно – это обидно.
– Извините, господин Так, но, к сожалению, я уже не соответствую вашему описанию. Пришлось срочно умнеть, так как многие хотели просто прибить мелкого придурка. А мне, извините, очень захотелось жить.
На мою тираду он не ответил, а только хмыкнул.
– И как же ваша светлость докатился до такой жизни, чтобы договариваться с бандитами? – переключился он на другую тему.
Сарказм в его голосе не помешал мне ответить в том же тоне.
– А кто вам сказал, уважаемый, что я договариваюсь с бандитами?
Стало смешно, когда представил, что мог придумать этот человек, объясняя себе мое присутствие в кабинете этого братка.
– А как же тогда объяснить ваше пребывание в этом кабинете? – съязвил он.
Это же нужно быть такой язвой! Не пожалею ли о том, что решил вернуть его на должность мэра?
– Очень просто. Иду я просить Энди Така занять место мэра и встречаю этого господина. Он мне сказал, что вы сейчас отдыхаете и не сможете уделить мне время. Я настойчиво попросил о встрече, но вмешались его люди, которых пришлось отправить в тюрьму, а самому прийти сюда, чтобы поговорить с вами. Как-то так, – несколькими предложениями рассказал ему происшедшее возле его дома.
– Даже так? – В его голосе прорезались нотки уважения. – Это уже интересно. И как же ваша светлость смогла так просто разобраться с его специалистами? – ткнул он пальцем в сторону местного авторитета.
– А об этом имеют право знать только те, кто в моей команде или кто почти покойник, – парировал его вопрос, искоса поглядывая на реакцию местного братка. – Вам какая группа больше нравится?
Он же проигнорировал мои потуги поумничать и задал совсем левый вопрос:
– А ваша светлость случайно не знает, где сейчас Мариса? Она была секретаршей мэра… – В его голосе послышалась неуверенность и еще что-то.
– Там же, где и всегда, – перебил его, так как понял, о ком он спрашивает.
У меня появилось впечатление, что только что снял с души этого человека огромный камень.
– Хорошо, ваша светлость! Я приму ваше предложение, но у меня будет несколько условий.
Вот это уже разговор деловых людей, и он мне нравится. Поэтому попросил озвучить условия. Они оказались одновременно и простыми и сложными. Звучали они в таком ключе, что я не влезаю в управление городом, а он не будет смотреть мне в зубы. Так как нечто подобное и ожидал, то согласился без пререканий, но со своим условием. Если мне что-то не понравится, он разложит на пальцах причины и объяснит такие решения.
Второе условие поставило меня в тупик.
– Я так понимаю, что наш общий знакомый долго не проживет, так как в курсе некоторых ваших секретов? – спросил будущий градоправитель.
Только неопределенно хмыкнул на его умозаключение.
– В таком случае я хочу спасти его никчемную жизнь и заставить трудиться на благо города, – продолжил Энди.
Мне стало интересно и поэтому решил уточнить, как он собирается заставить авторитета выполнять взятые на себя обязательства. Оказалось, что самым простым способом – вассальной клятвой. Мне стало смешно, только бандитов мне в вассалах не хватало.
– Вот видишь, барон, до чего ты докатился, – обратился Энди к нашему третьему собеседнику. – Ты даже в вассалы не нужен своему господину! Не стыдно?
Барон? И он же бандит? Это интересно. Но ответил им, что решение по данному вопросу будет принято в спокойной обстановке и в присутствии моих кураторов. Кроме того, обрадовал, что частичная конфискация имущества в пользу обиженных все равно будет.
Внизу послышался шум. Когда выглянул в окно, увидел большой отряд гномов с крытыми фургонами. Они были вооружены по самое не могу. Моя охрана начала собираться для решительного отпора захватчикам, поэтому вынужден был рявкнуть, насколько это возможно для детского голоса, чтобы старшего гнома провели ко мне и не устраивали бесплатный цирк.
Угадайте, кто был старшим этой группы? Сам господин управляющий банком! Вспомнить бы еще, как его зовут. Он-то и рассказал, что мое четырехлапое чудо, когда не смогло достучаться до охранников, рвануло с моей запиской прорываться в его кабинет. По пути поставило на уши всю охрану, но своего добилось. И за пятерых охранников, между прочим, легко раненных, он на меня не в обиде.