— Я что-то ничего не пойму, — прошептал Степан.
— Заткнись, — посоветовала я и протянула Изабелле руки. Они почему-то прошли сквозь нее, как тень.
— Вы призраки, — почти радостно воскликнула принцесса, — Вы можете ходить сквозь стены. И вы должны помочь мне.
— Как? — удивилась я. Положение призрака, даже во сне, казалось мне малоприятным. А помогать девушке с картины… Как? Чем?
— Меня обвиняют в колдовстве, — заплакала Изабелла, — А я даже ни одного заклинания не знаю. И отца за всю свою жизнь я почти не видела, вечно весь в королевских делах, мне незачем его проклинать!
— Разве он не казнил твоего любовника?
— Какого? — Изабелла совершенно правдоподобно схватилась за голову, — Я чиста перед Господом и перед будущим мужем. И принц Себастьян мне очень мил. Следующим летом у нас должна быть свадьба.
— И никакого ухажера из местных дворян?
Девушка удивленно хлопала ресницами, а я умилялась: ну дитя дитем. Какие любовники — ей едва 14. И такой искренний наивный взгляд.
— Как нам тебе помочь? — подал голос Степан. Надо же! Рыцарь предлагал перчатку помощи. Жаль, у меня не было с собой видеокамеры.
— Узнайте правду! Вы ведь духи, вам все подвластно — запертые звери, тайные разговоры. Я должна узнать правду и сообщить ее дяде. Он такой добрый. Просто сильно расстроился из-за смерти отца.
Ничего себе, «добрый», подумала я. Знала бы ты, деточка, историю…
— Идем, — рука «рыцаря» потянула меня за локоть, — Поможем девушке.
— Спасибо, добрые духи!
Я уходила, увлекаемая Степаном неизвестно куда, а перед глазами стояло красивое доверчивое лицо с глазенками, припухшими от слез. Я и сама готова была разрыдаться.
В порыве сентиментальности я и не заметила, как Степан протащил меня сквозь стену: он и сам обалдел. В коридоре, выстланном каменными плитами, он меня отпустил и неожиданно больно ущипнул.
— Придурок, — я с удовольствием съездила ему по физиономии.
— Больно, — прошептал он, глядя на меня круглыми, как у филина глазами, — Во сне не бывает больно.
— А если снится, что больно? — предположила я.
— Не знаю, — признался Степан, — Никогда так не попадал. В глухое Средневековье, в компании шлюхи.
— Урод, — я со злостью пнула его в плечо. Степан едва шелохнулся: то ли я ослабла, то ли в самом деле крепыш. Но мне было все равно: разгневанная и оскорбленная до глубины души, я больше не хотела видеть этого рябого козла.
— Куда? — крикнул он мне вслед. Я чувствовала у себя за спиной его ненавистное сопение, — И чего ты такая обидчивая?
— Не мешай, — огрызнулась я, — Уж если мы оказались в этом дурацком сне, то позволь мне насладиться.
— В чем удовольствие-то?
— Когда я еще смогу бродить сквозь стены?
— А мне что делать?
— Можешь сидеть здесь и ждать, пока проснешься. А еще лучше — исчезни.
Я молча зашагала вперед, Степан едва слышно пошаркивал сзади. Наверное, нелегко босыми ступнями по каменному полу. Да и мне в капроновых чулках тоже несладко.
Странно все: проходим сквозь стены, предметы, тела, а боль и холод чувствуем. А еще тепло: я то и дело спотыкалась о шероховатые глыбы в полу, Степан меня подхватывал и даже предлагал понести на руках. И он был по-человечески теплым…
— Долго нам еще идти? — проворчал он.
— Извини, забыла купить путеводитель, — съязвила я.
— Ты жаба, — вздохнул Степан, — Хоть бы одного ласкового слова дождаться.
Я промолчала, раздираемая неожиданным приливом чувств, сродни совести. Только это была не совесть, а глупость, которую я постаралась поскорее выбросить из головы. У нас здесь другая миссия: искать иголку в стоге сена. И сено неожиданно нашлось.
— Живые люди! — воскликнул Степан, — Гляди какие латы! Мечи! Такие даже в Японии не купишь.
Мы набрели на четырех стражников, охраняющих массивную деревянную дверь, богато украшенную каким-то блестящим металлом. Может, и золотом: я не большой эксперт, а проб в Средневековье не ставили.
Стражники выглядели достаточно солидно, но лица их почему-то были бледны. Чуть поодаль стояло деревянное ведро. Я осторожно приблизилась и заглянула в него. Содержимое было странным, напоминало блевотину, и тяга к исследованию ведра быстро иссякла.
— Как думаешь, кто здесь? — шепотом спросила я, вернувшись к Степану.
— Пойдем, узнаем.
Мы взялись за руки и шагнули сквозь стену в комнату, оказавшуюся спальней короля. Или, вернее сказать, усыпальницей.