Довольно скоро он увидел мокрого наполовину облезшего зверька, шныряющего по прелому сену, приготовленному специально для заезжих лошадей. Изловчившись, Кьянти поймал крысу и спрятал за пазуху.
— Ничего с тобой не станется, дружок, — прошептал он зверьку, чувствуя, как бешено колотится крошечное сердце, — Побудешь монеткой, а потом смоешься, куда глаза глядят. Конечно, если рядом не будет кошки…
По своей натуре Кьянти не был злым. Просто жизнь заставляла поступать так, как подсказывали здравый смысл и желание выжить, задвинув подальше проржавевший сундук, в котором хранилась совесть. Да и судьба никогда не баловала юношу пряниками.
Кьянти был сыном бродячей цыганки, умершей вскоре после родов. Бабушка утверждала, что его отец — знатный землевладелец, прельстившийся чарами красавицы-певуньи. Насчет красавицы Кьянти глубоко сомневался потому, как лицом он совсем не вышел, однако волосы и кожа его были светлыми, что наводило на мысль, что в бабушкиных россказнях была толика правды. Впрочем, это ровным счетом ничего не значило, так как рос он круглым сиротой, а после смерти бабушки стал вообще никому не нужен.
Пару лет Кьянти работал подмастерьем в кузнице, однако кузнец был скуп, побоев выдавал больше, чем звонких монет, а молодой организм требовал пищи и тепла. Кьянти начал потихоньку подворовывать, за что его и выгнали из кузницы.
Так он оказался на улице. Зато спустя полгода Кьянти настолько преуспел в искусстве воровства, что никакими коврижками его теперь было не заманить зарабатывать на хлеб честным путем. А потом он повстречал Корбула, престарелого толстого мага, который взялся за его дальнейшее моральное воспитание, имея при этом немалую выгоду. Руки у Кьянти были ловкими, что у залихватского трюкача.
На пороге таверны Кьянти остановился, пропуская вперед себя девушку в темном плаще. Этим галантным штучкам он научился у одного из своих прежних случайных учителей, уличных воров и карманников. Иногда это бывало полезно не только ради воровства. Девушка задержалась на пару секунд и подарила Кьянти лучезарную улыбку.
Парень почувствовал, как у него в груди все сжалось, и стало вдруг нечем дышать. Это была она — та самая девушка, которую он час назад повстречал в толпе на улице. Стройная, высокая, с виду — при деньгах, она привлекла внимание Кьянти. Он подошел поближе и увидел, как сквозь распахнутый плащ на груди поблескивает украшение, словно из чистых изумрудов. Кьянти пристроился вплотную, намереваясь незаметно умыкнуть драгоценную побрякушку — подобные шалости были для него плевым делом. Как вдруг незнакомка обернулась, и они с Кьянти встретились взглядом. Парень обомлел: из-под пушистых ресниц на него смотрела парочка блестящих малахитовых глаз. Кожа незнакомки имела легкий золотистый оттенок, а волосы казались голубыми и отливали серебром. Кьянти так и не понял, что за чувство овладело им в тот момент — страх или восхищение. Он застыл на месте, а незнакомка мгновенно растворилась в потоке людей…
Теперь она входила в таверну, а Кьянти словно зачарованный плелся позади. Он никак не ожидал увидеть ее вновь.
— Ну что ты там возишься. Я сейчас слюной изойду, — прикрикнул на него Корбул.
Кьянти очнулся, нырнул за стол и осторожно передал тому добычу. Крыса едва успела взвизгнуть, как на ладони Корбула веселым звоном отозвались червонцы.
Спустя десять минут они уже поглощали долгожданный ужин, запивая его кислым пивом.
— Знаешь, Кьянти, — скривившись, сказал Корбул, — Пожалуй, в следующий раз будем жрать крыс. Не думаю, что будет хуже той еды, что готовит повариха таверны.
Кьянти не ответил. Все его внимание было поглощено незнакомкой, которая сидела в другом конце таверны, сжимая в небольших ладошках дымящуюся чашку.
— Ты чего? — спросил Корбул и проследил его взгляд. Потом присвистнул и с отвращением сплюнул на пол. Девушки его не жаловали, и Корбул отчаянно делал вид, что его это не сильно заботит. — Что ты там нашел? Пугало в капюшоне, сидит, не снимая. Может, лысая? Или старая. А у тебя уже глаза разгорелись. Жри лучше. Не знаю, ворона это или голубь…
— Она красивая, — мечтательно протянул Кьянти и улыбнулся, — У нее голубые волосы и зеленые глаза.
— Чего? — едва не поперхнулся Корбул. Внезапно на лице его промелькнуло странное выражение, — Ты уверен?