— Считай до десяти и начинай запускать молнии, — кинул я напоследок и рванул на стену щитов.
Два шага, перекат, выхожу на колено и снова бегу вперед, а болты проносятся над головой. Арбалетчики начинают перезаряжаться, а вот рыцари идут на меня, пытаясь задержать.
— Инс, — рывок влево, меч рыцаря разрезает пустоту. Затем парирую еще один клинок и начинаю крутиться волчком, оставляя за собой огненный след. — Илон!
Полукруг огня не зацепил лишь одного рыцаря. Всё стражи на кого попал огонь начали вопить в агонии. Их доспех раскалился и начал жечь кожу, у самого ближнего ко мне доспех вообще поплыл. И если стражей в доспехах мое заклинание полностью обезвредило, ближнего ко мне скорее всего вообще убило, то вот от арбалетчиков оно меня лишь закрыло. И эта секундная фора превратилась в полнейшее преимущество. Огонь жадными языками начал поглощать всё вокруг. А спустя пару секунд, когда веер огня от заклинания начал рассеиваться, из этого пламени, аки черт из табакерки, выпрыгиваю я.
Два кинжала застревают в шеях арбалетчиков, те мешками падают на пол. Вовремя выставляю свободную руку, в нее врезается болт, но, лишь жалобно стукнувшись — падает на ковер. Но вот руку пронзает боль, а потом еще одна, только уже в плечо. Это я еще головой дернул, а так бы в одно ухо влетело, из другого бы вылетело.
— В тень! — последний болт втыкается в стену позади меня.
Резко вылетаю обратно из теней. Выпад в сторону ближайшего арбалетчика, одним скользящим движением отрубаю ему сперва руку, которой он схватился за кинжал, а затем перерезаю горло, — он сделал шаг назад. Срать, и так сдохнет.
Перекидываю «Синфайн» из здоровой руки в раненую, беру обратным хватом. Подшаг, перехватываю ладонь с кинжалом, увожу её в сторону. Арбалетчик насаживается горлом на клинок. Переставляю ноги и дергаю рукой — «Синфайн» освобождается, а арбалетчик становится на голову короче.
Выхватываю из пространственного кармана «Ноктис» кидаю в последнего арбалетчика. Не глядя на результат ныряю перекатом за угол. В стенку напротив начинают бить молнии. Перчатки из дымки рассеиваются из-за ненадобности. И пока Лили развлекается — вытаскиваю застрявший болт.
— Сраные арбалетчики. Вы теперь в моем личном списке гандонов, аккурат за суккубами, — прошипел я, придерживаясь за ноющее плечо. — В тень.
Я провалился за грань, быстро прошелся вдоль стенки и засунул болт поперек шеи все еще живому арбалетчику. «Ноктис» попал ему в колено, его дорога приключений закончилась в этом горящем коридоре. Перевел взгляд на побоище, остался последний охранник несется на Лили, но ловит молнию в голову — мешком падает на ковер. Лили быстро перескакивает через огонь и бежит за мной.
— Сколько маны? — спросил я, как раз когда свет от заклинания исцеления рассеялся.
— Почти полная. Правда, правда, — подняла она лапки, под моим взглядом. — У тебя?
— Чуть больше половины.
При четверти от всей маны я почувствую сильной недомогание и головокружение. Если обычный маг опустит запас маны до десятой части — он грохнется в обморок. Я, скорее всего, просто не смогу сражаться, да и не очень буду отличаться от овоща на пару часиков уж точно. Если обычный маг опустит запас до пяти процентов — кома, а если потратит всю ману — умрет. Либо повредит душу, а это чревато последствиями и чаще всего такие особи переезжают жить на огород на постоянной основе, а не только на пару часов. В общем, жопа. Как оказалось, у меня довольно быстрая регенерация маны, но вот сам запас — оставляет желать лучшего. Учитывая, что маги могут быстро восполнять запасы за счет медитации — такое себе преимущество. К счастью, запас маны можно увеличить, но сам процесс такой запутанный, что мрак. А еще — будет больно.
В конце коридора мы видим лестницу, у которой караулят еще с десяток охранников, благо без латников и со всего лишь двумя арбалетчиками. Два огненных шара полетели вперед. Охрана кинулась в рассыпную, в итоге их еще больше раскидало по комнате, некоторых ударной волной снесло к чертям хомячьим через периллы вниз по лестнице. Те, что упали ближе к нам, были быстро убиты всего за два удара клинками. Затем еще пара молний и какое-либо сопротивление было подавлено. Охрана не подает признаком жизни или успешно притворяется.
Мы чуть ли не вскочили на третий этаж и на удивление — стражей тут почти не было. Шепчу активатор Потрошения. Два кинжала с сияющим красным клинками полетели в охранников, один вышел в череп, второй в грудь. Прямо в сердце. Одного убил, второго как минимум обезвредил.
Луна вышла из-за свинцовых туч и окрасила коридор в голубые тона. Слева вдоль коридора расположились огромные окна в человеческий рост. Сверху над нами висят изящные люстры, а ковер, словно дорожка, ведет дальше во мрак. На той стороне к нам шли двое мужчин.
Мужик лет за сорок с проседью волос у висков, короткими черными, как смоль волосами и короткой аккуратной бородкой. В зеленых карих глазах застыло презрение ко всему миру, да и весь вид выдавал в нем чванливого человека. Одет он был в тёмно-фиолетовый камзол с высоким воротником и какой-то белой салфеткой, очень смахивающую на тюль, на манер галстука. Черные штаны сливались с матовыми сапогами, ну и завершал образ фиолетовая накидка почти до самого пола. Странный мужик, но кажись, граф найден. Это я по нахохлившейся Лили понял.
Рядом с ним стоял совершенно иной человек. Азиатская внешность. Чуть ниже меня, чуть моложе графа, но вот усталость в серых глазах хватило бы за четверых. Он лениво осматривал нас. Точнее меня, будто оценивая, на что я способен. Копна черных сальных волос собрана в пучок на макушке. Небрежная недельная щетина и торчащая самокрутка изо рта. Мужчина то и дело выпускал клубы сизого дыма. Одет он был в белую рубаху и кожаную куртку с разными ремешками, но без рукавов. На правом плече большой наплечник, что переходил в подобие воротника. Черные плотные штаны с темными высокими сапогами из дубленой кожи. Наколенники и наручи шли в комплекте. Все открытые места, даже шея, всё закрыто потертыми бинтами. Но из образа побитого жизнью бродяги или путешественника выбивались ножны на поясе. Овальная гарда меча исписана узорами, которые тянутся через все ножны. И они чуть ли не блестели, в общем, клинок у него выделялся как последний яблокофон среди кнопочных раскладушек. И за видом неопрятного мужика граничащего со званием бездомного скрывается мастер клинка Клаус.
— Я знал, знал! — с безумием в глазах начал граф, и вся его аристократическая спесь сошла на нет. От его взгляда, что он бросал на Лили, мне стало некомфортно, а особенно эта его улыбка. — Я знал, что он не обманет! Лили! Ты жива! Моя Лили жива! И теперь никто не сможет нам помешать!
От его слов морщились не только я и девушка, но и мечник, так называемый верный пес Неймана.
— Клаус, убей засранца, — граф взмахнул рукой. Настоящая буря подхватила меня и вынесла в окно. Мир завертелся, превратившись в калейдоскоп битого стекла и алых капель крови.
Кое-как перевернувшись в воздухе, с элегантностью бухой мартышки, я упал на хилые ветки дерева в саду. Треск, шелест и маты — так проходил мой полет. А вот приземлился я как кот, мягко и на лапы. То есть ноги.
— Старый хер, я тебе еще голову с жопой местами поменяю, — злобно забубнил я пробираясь через кусты.
Торопиться некуда. Мечник против мечника. Маг против мага. Нейман не показывал желания прикончить Лили, так что у нее в этом плане будет преимущество. Мне бы лучше о своей башке подумать, против меня мастер вышел. Метрах в пятнадцати от меня в особняке зияла дыра, через которую, не обращая внимания на высоту, вниз сиганула фигура Клауса. Воздух вокруг него пошел маревом, и мечник мягко приземлился, лишь слегка согнув колени, а не как я, становясь чуть ли не на четвереньки.