На стенах, под соломенной крышей, стояли гордые, прости Дагон, стражники. Двое бородатых мужиков подпитого вида в потрепанной кожаной броне с перекинутыми через плечо луками и лицами не обремененными интеллектом, несли свою службу.
Вариант, что местные толстые стены были причиной довольно агрессивной фауны отошел на задний план. Вперед вышла гипотеза, что местные стены сделаны столь крепкими и высокими, для того, чтобы местные долбодятлы успели среагировать на опасность, ведь простояв под воротами с минуту, мы успели вдоволь насмотреться, как один из стражей порядка активно хозяйничает у себя в носу, а второй просто нагло дрыхнет.
«В край охерели», — пронеслось у меня в голове, но сказал я, конечно же, другое.
— Уважаемые, — пробасил я, от чего ковыряющийся в носу аж подскочил и нелепо начал пытаться выхватить лук, — а не найдется ли у вас места для двух уставших путников? — проговорил я, смотря уже на острие стрелы, тратя чуть ли не все силы, на то чтобы не сорваться с места.
— Шо? Вы хто такие? — забавно шевеля усами, прохрипел стражник.
— Мы наемники, попали в некую передрягу, оттого и такой потасканный вид, — пролепетала Лили, чем заслужила внимание бородача.
— Наемники, да? — повторил тот, опустил лук и, почесывая породу, оперся о деревянные перила. — Раз уж вы так далеко от границы, знач при деньгах, — улыбнулся тот, всё время гекая и хекая, да и «и» звучала как «ы», — по серебрянику с головы и заходите.
Судя по открывшемуся рту девушки и шокированному лицу, наебует нас этот хмырь и сдирает цену в разы большую, чем принято. Да и вообще я чет вспомнил, что мы по факту бомжи без денег и пока Лили тихо охеревала от сложившееся ситуации, я судорожно пытался придумать хоть что-то. Благо выпутываться из неудобных ситуаций — это у нас в крови, так что на лицо налезла улыбка, а я попытался сделать как можно более дружелюбную харю. Судя по стушевавшемуся стражнику — не вышло, но и хер бы с ним, будет меньше на Лили пялиться.
— У меня есть встречное предложение, — рука быстро скользнула за спину, а вернулась уже с «Ноктисом» в руке. — Этот кинжал можно продать за намного большую цену, думаю, серебряников двадцать, не меньше, но тут уже от тебя зависит. Так вот, давай я продам его тебе за десятку, а ты учтешь два серебряника из этих десяти, как за проход, идет? — мужик пялился на кинжал секунды три.
За это время во мне сменились наверно все эмоции мира, ведь о валюте мира я знаю хер да нихера, только лишь о её как таковом наличии. Так что вся моя авантюра шита белыми нитями, так как знающий человек может заподозрить неладное в виду слишком низкой цены, либо наоборот слишком высокой. Вся ставка делалась на интеллект моего собеседника, который всё же оказался на уровне папоротника.
— Добро, — расплылся тот в улыбке, а у меня аж гора с плеч спала. — Сива, — бородач толкнул своего напарника в плечо пару раз, пробуждая блюстителя порядка, — вставай, ворота открыть надо.
А дальше всё прошло довольно мирно. Я отдал ему «Ноктис», а он мне восемь серебряников — тонкие пластинки диаметром сантиметра два с половиной и толщиной в несколько миллиметров с квадратным отверстием внутри каждая. По краям же были вырезанные какие-то руны или письмена, но это уже не важно. Лишь спросив, где можно остановиться, кивнули и прошли дальше.
Деревня оказалась селом, ведь называть это сооружение сделанное из камня и со вставками железа, которое выглядело столь же не уместно, как наряженный по последнему писку моды дворянин девятнадцатого века запихнутый работать на завод, кроме как церковью — я не мог.
Видя такое зрелище, меня посетило какое-то странное чувство… Ностальгией, вроде, зовется. Прям на родине побывал, но в остальном село и вправду выглядело так же. Деревянные дома преимущественно одноэтажные с деревянными или соломенными крышами, редкие заборчики, плетенные из мелких веток, а иногда и вполне себе добротные сделанные из дерева, ну и снующие туда-сюда дети вперемешку с одомашненной скотиной как неотъемлемый элемент картины.
Взрослые люди одеты в рубахи и льняные штаны, причем, выглядели они довольно сыто и довольно, непривычно видеть не вечно унылые хари. Где-то на фоне раздается стук молота о наковальню, ругань какой-то бабы и детский смех вместе с блеянием козла. Ну и, конечно же, запах. Чертов запах коровьего дерьма, соломы и еще чего-то.
— Не скажу что одобряю, но он этого заслужил.
— Ну, Лили, — пожал я, плечами вертя в руках столь родной «Ноктис», — как говорится — без лоха и жизнь плоха. Но вот разговор у нас сейчас будет длинный, начиная от местной валюты и заканчивая политической ситуацией в мире да географией мира в целом, — Лили вздохнула, понимая, что разговор и вправду будет довольно унылым, но нужным, правда следующая моя фраза заставила её тут же оживиться.
— Заодно, впервые за долгое время, нормально поедим. А то жрать одну монстрятину — себе дороже.
Как же выглядит средневековая таверна в каком-то захолустье? Лучше того что я мог себе предполагать, по крайней мере, выглядела она презентабельнее, чем остальные постройки в поселении.
Двухэтажное деревянное здание с то ли побеленным, то ли глиняным фасадом и идущими хлопьями дыма из каменно дымохода. Маленькие окна со ставнями предназначались скорее для проветривания помещения, чем для обеспечения его светом.
С противным скрипом я открыл толстую дверь, мы вошли внутрь и быстро примостились за столом. Запах и шум улицы тут же пропал, словно на проходе стоял какой-то барьер. Нас тут же окутало амбре каких-то трав, резкий запах то ли алкоголя, то ли мочи, тут нужно разобраться, постреливание угольков в камине и бренчание какого-то франта с эспаньолкой на смазливом лице, который походу сбежал с маскарада или цирка. Ну, или просто местный трубадур.
Всего в этой таверне, было человек шесть. Трубадур в углу, скучающая голубоглазая блондинка с пышным бюстом, протирающий стаканы мужик с еле заметными морщинами, спящий прямо на столе завсегдатай, а еще двое уставших и чертовски голодных путников.
Помещение не было занято и на четверть, но оно и не мудрено — полдень. Уверен, ночью тут всё битком от уставших работяг и протирающих штаны стражников. С нашим приходом франт на пару секунд аж прекратил играть, рассматривая меня и Лили, улыбнулся и продолжил бренчать на своей, вроде как, лютне еще лучше и старательней.
Блондинка же проявила намного больший интерес, оживилась и направилась к нам, а вот мужик и завсегдатай проявили нескрываемое безразличие. Но если второй сделал это по причине общей недееспособности организма, то вот первый походу просто не очень любит чужаков.
Подпорхнувшей к нам девушке мы тут же высказали свое желание — всего и побольше, а также спросили насчет ночлега, на что получили положительный ответ и отдали мы за комнату на одну ночь и стол ломящийся от еды и напитков — три серебряника, итого у нас осталось их всего семь да с десяток медяков.
— Ммм, наконец-то нормальная еда, полцарства за еще одну миску картошечки… — промычал я с набитым ртом, будь моя воля — целый день бы ел и спал, да деньги имеют очень паскудную особенность заканчиваться. Лили же, даже учитывая, что я чуть ли не в два раза больше нее, от меня не отставала. Кстати, сели мы в дальнем углу, подальше от навостренных ушей трубадура.
— Угу, — кивнула та, смакуя ножку курицы, к слову, хоть ела она и в спешке, но всё равно делала это намного более культурно, чем я, даже если сравнивать со мной спокойным. Чувствую себя дикарем.
— Но всё же, — я нехотя отодвинул миску с едой и пододвинул к себе разбавленное вино, — я хотел бы услышать о строении этого мира, а то чувствую себя слепым сусликом. Например — деньги.