— Знаешь, Дим, — немного поежилась Лили, — лучше при незнакомых людях не улыбайся.
— Это почему же?
— Ну, у тебя это не очень получается, если мягко сказать. Это я-то уже привыкла, — потом замялась и поправила себя, — ну, почти привыкла, а вот незнакомый человек хорошо, если просто заикой станет.
— Всё настолько плохо? — удивился я, и тут же в голову пришла картинка, как отреагировал стражник на мою доброжелательную улыбку.
— Во-первых, ты словно скалишься, а не улыбаешься, а во вторых сами зубы, они слишком… — она замялась пытаясь подобрать слова, а я пытался понять, что произошло с моей улыбкой.
— Нечеловеческие? Как у зверя, да? — подсказал я ей и спокойно вгрызся в мясо.
— Да, именно, а еще глаза, они тоже не как у человека, а скорее как у зверолюда. Конечно, у многих людей тоже есть эта способность, поэтому сама она не очень заметна, но вкупе, ты можешь показаться полукровкой зверолюда и человека. А их не любят, поверь мне, — на последних словах у нее появилась самоуничтожающая улыбка.
— Верю. Надеюсь, я только выгляжу как зверь.
И на этом разговор как-то застопорился, я пытался обдумать, чем же вызваны такие изменения, в то время как Лили пыталась как-то продолжить разговор. И придумала она самый хреновый вариант, от которого мое и так не самое лучшее настроение устремилось на самое дно.
— Там в подземелье, у гидры, что это было? Ты словно стал… другим человеком.
— Именно, это был не я, а Макс, если кратко, то это личность какого-то маньяка, живущая до недавнего момента у меня в голове, язвительный кусок дерьма и мой единственный друг. Что он такое и откуда пришел — сам не знаю.
— До недавнего момента, то есть он…
— Да, его больше нет, пожертвовал собой, чтобы мы оттуда выбрались.
— Твой друг да? Мои соболезнования, — она словно ящик лимонов съела, впрочем, для меня эта тема такая же неприятная, как и для нее, возвращение домой, так что не рассказать ничего было бы просто нечестно.
— Я предпочитаю не зацикливаться на грустных вещах, ведь в таком случае я бы точно закончил свою жизнь в петле и уже очень давно, — я бы даже сказал, что чем радостнее и шире у меня улыбка, тем хреновее мне внутри. И так будет продолжаться до тех пор, пока эта улыбка не треснет, как было в моем мире, но об этом не стоит говорить другим, а иначе весь смысл теряется. — Он пожертвовал собой ради нас двоих, так кто мы такие, чтобы просирать этот шанс? — я криво улыбнулся, хоть на душе и вправду было хреново.
— Угу, — грустно ответила та и продолжила тихо грызть зайца.
— «А у тебя как дела, а, Умбра?»
— «Пр-р-релес-с-сно…» — то ли прорычал, то ли прошипел он в ответ.
И тут на горизонте как раз появилась возможность выпустить все эти эмоции, а началась эта возможность со взвывшей чуйки, прилетевшего в Лили боласа, сковавшего её по рукам, и полетевшего мне в голову камня. Правда, я успел его перехватить, но слишком сильно сжал кулак, так что мне в глаза полетела уже простая каменная крошка.
Словно натянутая пружина срываюсь с места к Лили, в полете протираю глаза, но это не сильно то и помогло. Глаза болят, но к боли я привык, одним движением сбрасываю зайца с «Синфайн» и вытягиваю из пространственного кармана «Ноктис» и перерезаю путы.
Из-за деревьев выходят с пол десятка человек бандитской наружности в кожаных и стеганых доспехах с полуторниками, дубинами и топорами наперевес, они обходят нас полукругом. Дергаю клинком и отбиваю полетевшую в меня стрелу, у них еще есть как минимум один лучник.
Бандиты — вот так свезло. А в хорошем или плохом смысле — вопрос дня. С одной стороны, это ходячие мешки с монетами, а с другой, тело всё еще болит и ощущается как вата, да и спутница моя в кровопролитии не очень. Кстати о ней, она уже поднялась и готовит заклинание. Я тут же встаю перед Лили, отгораживая ту от идущих на нее бандитов, а если быть точнее, то готовлюсь отбивать стрелы.
Первые заклинания слетает с её рук, вспышка не так сильно ощущается на поверхности, две молнии летят каждая в свою цель. Одна промахивается, прыткий дрыщ успевает отпрыгнуть, а вот вторая попадает в бородача, прямо в живот и прошивает его насквозь. Пока дрыщ не успел приземлиться, кидаю «Ноктис» в место, где должно быть его горло через пол секунды и отворачиваюсь. Судя по звуку, клинок достиг цели, поэтому через мгновенье он снова оказался у меня в руках. Бандиты приближаются и хотят нас окружить.
— Лили, не стой столбом, — прорычал я так, чтобы она меня точно услышала и это действительно сработало! Тут же позади меня начали раздаваться колебания маны и треск молний.
Бандитов становится с десяток и нас потихоньку окружают. В руках по клинку, позади Лили, а передо мной враги — всё, как и должно быть. В груди начинает зарождаться странное чувство вперемешку с жаром, адреналин в крови будоражит сознание и предает мне чувство безграничной силы, меня словно тянет вперед, впить клинки во врагов, слабость тела больше не ощущается. Это не берсерк, хоть тоже капает на сознание, это… жажда битвы. Битва, уже через пару дней без нее, я стал лезть на стенку, вот чего мне не хватало.
На лицо сама налезла улыбка, от которой это отребья замедлило шаг. Снова залп молний, на этот раз результат чуть получше, один труп и одному идиоту оторвало руку к чертам хомячьим.
— Че встали, идиоты! Взять их! — прокричал кто-то позади оравы грязных оборванцев.
Они тоже поняли, что так их вскоре просто перестреляет магичка, а о моих познаниях в фехтовании они знают довольно скудно, лишь о том, что я метко бросаю кинжалы, так что сделали ставку на численность, и вправду идиоты.
Всем скопом они погнали на меня, размахивая оружием, а я только этого и хотел. Не дожидаясь пока они до меня добегут — срываюсь с места и врываюсь в эту толпу. Гул ветра в ушах, адреналин в крови, а глаза на противнике, «Синфайн» пробивает неряшливо поставленный блок в виде деревянной дубины, словно нож масло и просто сносит голову бородачу.
Теплая кровь брызнула во все стороны, в том числе и мне на лицо, уверен, видок у меня тот еще. Не гашу инерцию клинка, а просто разворачиваюсь вместе с ним и запускаю «Ноктис» в горло худому, словно жердь, бандиту, он хватается за горло, хрипит, падает на колени, а глазах затухает жизнь, но это уже где-то там, я уже перехожу к следующему.
Подпрыгиваю метра на три вверх и в сторону, делая сальто назад, это я не выделываюсь — так нужно. Касаюсь ствола ногами и тут же посылаю себя вниз. С хрустом клинок проходит от горла до бедра искоса, мужик в возрасте хрипит и даже не успевает завалиться, я ударом ноги посылаю его в толпу его недавних дружков, снова хруст. Что же вы такие хрупкие-то?!
Еще две молнии устремились сокращать популяцию этой нечисти, правда почему-то полетели все в одно место, но вроде как все же попали. В руках снова два клинка, скрещиваю их и принимаю на блок удар полуторником от рослого мужика в хорошо выглядящей броне, прям мой размерчик!
Удар мечом от мужика был настолько сильным, что будь у меня обычный клинок — я бы точно забеспокоился, а будь я обычным человеком, мне бы точно переломало руки, ну а так я просто немного просел, хоть удар не остался без последствий. Его меч на месте удара пошел трещинами, и я лишь добил, скрестив свои клинки словно ножницы, что было жутко не удобно делать из-за разной их длины.
Клинок разлетелся осколками и рослый мужик с глубочайшим удивлением и дичайшим ужасом смотрел на обрубок своего меча, это выражение навсегда застыло на его взлетевшей вверх голове.
Снова рывок в сторону, беру кинжал обратным хватом, выпад мечом неуклюже блокируется, я отвожу топор вбок, сближаюсь и, смотря на полные страха глаза — полосую кинжалом по горлу, мир стал на одного бандита чище.
Снова бросаю «Ноктис», но промахиваюсь, выпад мечом жестко блокируется, но я ни на секунду не расстроился — наоборот, от легкой битвы нет никакой забавы. Я хоть и чувствовал себя чертовым волком в загоне беззащитных овечек, но вот такая мелочь, уже меня радовала.