Глава XXXVII.
Первый бой
Поведение неприятельских крейсеров становилось вызывающим: они приблизились уже на расстояние 49 кб и беспрерывно по беспроволочному телеграфу посылали депеши - одну за другой. "Урал" не выдержал и просил адмирала разрешить ему пустить в ход свой аппарат. Ему в этом было отказано.{58}
Выдержка выдержкой, а только это бездействие, да еще столь опасное для нас, начинало нас сильно изводить.
С трудом можно было удержать горячившуюся у орудий прислугу. Один комендор 75-миллиметрового орудия в плутонге мичмана А. В. Терентьева прямо плакал:
- Ваше Благородие, ей Богу попаду. Дозвольте, Ваше Благородие!
Наконец кто-то на броненосце "Ушаков" не выдержал: оттуда раздался первый выстрел, принятый за сигнал и тотчас же подхваченный остальными.{59} Загремели над головой тяжелые шестидюймовки. С "Суворова" последовал сигнал: "Не кидать снарядов".
Стрельба продолжалась недолго, около четверти часа. Японские крейсера, отрепетовав двухфлажный сигнал своего адмирала, повернули "все вдруг" и в строю фронта, отстреливаясь кормой, стали быстро уходить и скоро скрылись во мгле.
Одновременно "Олег", "Аврора" и, в особенности, "Владимир Мономах", находившийся ближе к "Идзуми", стреляли по последнему из орудий правого борта.
В палубах были слышны оживленные разговоры, говорили о комендоре Борисове, удачный выстрел которого из 6-дюймового орудия разнес кормовую рубку на флагманском корабле "Титосе". Говорили о повреждении рулевого управления на "Титосе", заставившем его рыскнуть и выйти из строя. Впрочем, он скоро справился с повреждением и снова вступил в строй.{60} Один неприятельский снаряд упал совсем близко за нашей кормой, другие упорно ложились между "Олегом" и "Авророй". Все обратили внимание на то, какие огромные столбы воды взлетали при их падении.
Глава XXXVIII.
Отдых
Скомандовали отдых. Снаряды, конечно, не убирались и остались лежать тут же в кранцах. Команда прилегла у орудий. Я спустился в кормовую машину, куда на время боя был запрятан мною двухмесячный птенец - зеленый попка, пойманный в Камранге. Надо было покормить этого баловня, который признавал только своего хозяина. Тихо было в палубах. Но вряд ли кто заснул: появления главных неприятельских сил следовало ожидать с минуты на минуту.
Чем ближе мы входили в пролив, тем все гуще и гуще становился туман. И вот, время от времени, когда его чуть прояснивало, можно было разглядеть неясные силуэты четырех крейсеров, продолжавших следить за нами с расстояния не менее 70-80 кабельтовых. Депеши неприятеля по-прежнему не были перебиваемы. В полдень по сигналу с "Суворова" все суда, идущие уже в одной боевой кильватерной колонне, стали последовательно ложиться на курс NO 23°, ведущий к выходу из Цусимского пролива и к Владивостоку. Самое узкое место пролива было пройдено.
Глава XXXIX.
Непонятное перестроение эскадры
В 12 ч 25 мин дня была замечена японская парусная шлюпка, идущая с острова Цусима к японскому берегу на пересечку нашего курса. Об этой шлюпке нигде не вспоминалось в печатных донесениях, а мне кажется, она сыграла немалую роль. Надо помнить, что адмирал Рожественский в своих приказах и распоряжениях еще с Кронштадта указывал на опасность, что какая-нибудь простая рыбачья шлюпка может подбросить плавучую мину. Не предположил ли наш начальник, что именно с этой целью шлюпка смело идет на пересечку курса?
Если это предположение правильно, то и дальнейший маневр эскадры может иметь какое-либо объяснение; иначе трудно понять, как мог адмирал, ожидавший с минуты на минуту встречи с главными силами неприятеля, делать перестроение. На самом деле он это сделал, поднял сигнал: "Первому броненосному отряду ("Суворов", "Александр III", "Бородино", "Орел") повернуть "всем вдруг" на 8 румбов вправо; второму броненосному отряду ("Наварин", "Адмирал Нахимов") - отменяющий сигнал". При этом распоряжения уменьшить ход второму броненосному отряду не было. Действительно, первый броненосный отряд повернул "все вдруг" вправо, дав этой злосчастной шлюпке пройти под кормой "Орла". Затем, отойдя от прежнего курса на 5-7 кб расстояния, первый броненосный отряд снова повернул на 8 румбов влево, то есть лег на прежний курс. Таким образом образовались две отдельные кильватерные колонны броненосцев. Второй броненосный отряд, по-прежнему не получая приказания уменьшить ход, стал выходить вперед и уже по своей инициативе замедлил ход до самого малого, чтобы "Ослябе" быть на траверзе "Суворова". В это время первый броненосный отряд увеличил ход, и "Суворов", а за ним и три остальных броненосца, стали выходить вперед и склоняться влево, чтобы занять прежнее место впереди и идти одной боевой кильватерной колонной. "Суворов" уже успел выдвинуться вперед, и на траверзе "Осляби" был уже "Александр III", как вдруг слева из мглы обрисовались главные силы неприятеля, и начался бой.{61} Первый огонь неприятеля, таким образом, обрушился на "Ослябю", на котором развевался флаг адмирала Фелькерзама, на следовавший за ним "Сисой Великий" и выдвинувшийся "Суворов". Эти броненосцы и приняли на себя всю силу сосредоточенного огня неприятеля. Находясь в двух кильватерных колоннах, не все наши броненосцы могли отвечать на огонь и теряли дорогое время. Таким образом, какие-нибудь 15-20 минут решили очень многое.
Глава XL.
Второй бой
В 1 ч 30 мин стоявший на вахте лейтенант Дорн обратил внимание на какой-то особенно сгустившийся слева по курсу туман, [стелившийся] какой-то отдельной более темной полосой, и заподозрил неприятеля. В то же самое время уже на всех судах принимался сигнал с головного "Суворова": "Тревога! Крейсерам и транспортам правее!"
Через несколько минут все стояли спокойно на своих местах, готовые встретить врага. Впереди из стены тумана выделились концы труб двух головных, а затем и силуэты четырех первых вражеских судов. Сближение происходило со страшной быстротой. Сию же минуту зарокотали орудия. Японские суда, идя контркурсом и сблизившись с "Авророй" на расстояние около 66 кб, повернули обратно и легли на курс, параллельный нашему. Можно было узнать известные нам до сих пор только по рисункам головной броненосец "Микаса", на котором развевался флаг адмирала Того, далее - броненосцы "Сикисима", "Фудзи", "Асахи", броненосные крейсера "Ниссин" и "Касуга", и за ними отряд из шести броненосных крейсеров под флагом адмирала Камимуры: "Идзумо", "Ивате", "Асама", "Токива" и "Якумо".{62} Повернув, и идя большим ходом, чем мы, японская эскадра скоро поравнялась с первым броненосным отрядом, который тем временем успел вступить в голову нашей кильватерной колонны (впереди "Осляби"), и стала бить сосредоточенным огнем исключительно по нашим двум флагманским кораблям - "Суворову" и "Ослябе".
Сплошная стена высоких столбов воды, черного дыма, огня совершенно заслонила от нас эти броненосцы. От падений и разрывов снарядов, казалось, вскипело море. На "Суворове" быстро были сбиты передняя и задняя мачты, обе трубы. В районе боевой рубки черными клубами валил дым - горело что-то. Немного погодя близ заднего мостика вдруг вырвался высоко вверх столб пламени, очевидно, произошел взрыв (этим взрывом сорвало крышку кормовой 12-дюймовой башни). Пламя тотчас же стихло, а у боевой рубки все больше и больше разгоралось. Уже накренившийся на левый борт броненосец представлял собой зловещий вид. Дым от пожара у боевой рубки, соединяясь с дымом, валившим из разбитых труб, на ходу стлался по судну, по временам совсем закутывая его черным облаком.
Еще хуже приходилось другому флагманскому кораблю, "Ослябе". И у него горело около боевой рубки, была сбита задняя мачта, и был грозный крен на левый борт, достигший уже 15°. Было ясно, что корабль гибнет. Но, тем не менее, не хотел доблестный корабль выходить из строя и упорно под убийственным огнем продолжал идти в кильватер броненосцу "Орел", беспрерывно посылая снаряды.
Стало влетать и другим судам: вышел из строя "Бородино". Довольно быстро справившись со своим повреждением, он снова вернулся в строй и занял свое место в кильватере у броненосца "Александр III". Вспыхнули пожары и на других судах. Клубы густого черного дыма валили на "Александре III" меж задним мостиком и кормовой башней. На броненосце "Сисой Великий" все больше и больше разгорался пожар у передней ходовой рубки. Наш броненосный отряд, идя кильватерной колонной в 12 судов, сильно растянулся. Особенно отставал и тщетно силился соблюдать расстояние бедный "Ушаков".