Решено было сменить место лова. Выждав хорошую погоду, мы выбрали снасть, и «Чайка» взяла курс по направлению Гурьева, а затем к так называемому Синему морцу. В районе Синего морца на глубине 20 метров мы выставили снасть.
В первый момент рыба шла хорошо, и мы вроде бы наверстали упущенное. Команда стала веселой. Дали одному пассажирскому судну сигнал принять нашу шлюпку, для того чтобы обменять белужину на водку. Капитан согласился. Две четверти (по 2,5 литра) водки распили за два вечера. Лов шел хорошо. Но чаще стало штормить, поэтому лов снижался. Осенняя путина подходила к концу. Вся команда стала больше думать о доме. Я же почему-то мало думал о Мумрах. Я все больше стремился познать тайны моря. По имевшейся у нас старенькой морской карте я изучал глубины. Самые большие были под Дербентом (до 400 метров) и на параллели Красноводск – Баку. В этом районе мы однажды, измеряя глубины, бросали лот на 150 метров, но дна не достали. Я изучал расположение морских маяков по всему Каспийскому морю и определял по компасу курсы из одной точки в другую. Я сильно свыкся с Каспием, и стоянка в открытом море меня не только мало беспокоила, а, наоборот, как бы отделяла от шума берега, от шума людского…
Каспийское море начало вызывать во мне думы о далеком морском плавании. Не раз я затевал о нем разговоры с дядей Егором. Он обычно отвечал: «Эх, дорогой мой Ванюша, ты думаешь, дальнее плавание по океанам слаще, чем по Каспию. Нет, милой, моряку-матросу всюду одна сласть. Разве чужие края, страны посмотришь. В этом есть резон. Да и для этого нужны деньги. У нас с тобой их нет. Знал я одного матроса, который служил на добровольном флоте и ходил в дальнее морское плавание. Ну и что же он рассказывал? Говорил, что в чужеземных странах неплохие, наоборот, очень хорошие морские порты, прекрасные города. А что касается жизни для нашего брата, то она одинакова для всех. Он видел французских, итальянских, турецких и даже английских матросов, и все они живут не лучше, а так же, как наши матросы. У всех у них точно так же, как у нас, есть хозяева, которые их столько же, сколько и нас, эксплуатируют и такая же среди них нищета.
Я возражал дяде Егору:
– Но ведь, например, во Франции или еще лучше в Америке, там нет царей. Там управляет народом президент, по-видимому, там гораздо свободнее живется.
– На этот вопрос я затрудняюсь ответить, – сказал дядя Егор. – Но думаю, что свобода для бедноты – это то же самое, что желание хорошо покушать, когда у тебя нет денег. Стало быть, и свобода без копейки – это пустой звук. Свобода хороша, когда ты имеешь право и тебе есть чем распоряжаться, над чем работать. Если этого ничего нет, то все это пустота.
– Нет, дядя Егор. Я все же с удовольствием бы согласился пойти в дальнее плавание.
– Когда был помоложе, я тоже так думал.
Ночью, когда стоял на вахте, я продолжал думать об океанском плавании. Но это осуществить было нелегко. Нужно было поехать на Черное море, в Одессу или Севастополь, там наняться моряком на судно, которое ходит за границу. Для этого нужна была рекомендация о политической благонадежности. А разве могла полиция дать мне такую рекомендацию? Конечно нет. Отец и брат только что, весной, были выпущены из тюрьмы, где сидели за участие в крестьянском восстании.
Хорошо, думал я, если не удастся сейчас уйти в дальнее плавание, то, когда будут призывать на военную службу, попрошусь обязательно служить во флот, хотя служба там самая продолжительная – пять лет. И тогда непременно на военном корабле осуществлю свое желание, а если будет нужно – с корабля уйду за границу и не вернусь… Вот чем были заполнены мои думы на протяжении осенней путины.
Был сентябрь, когда «Чайка» снялась с якоря и пошла со своей добычей по новому маршруту прямо в Астрахань. Хозяин санкционировал это. Новый наш путь движения с Каспия шел через Синий морец, затем через протоку в Астрахань. Этот путь мало отличался от того морского пути, который шел через 12-футовый рейд и Вышку. На этом пути точно так же всюду были камышовые заросли и стояли на берегах рыбачьи промыслы. Тем не менее идти было как-то веселее. Новые поселки рыбаков, порой иной обычай, все это, вместе взятое, интересовало команду, поэтому время проходило как бы незаметно. Когда мы прибыли в Астрахань, хозяин уже ожидал нас. Он и продал улов. Поэтому мы не остановились на Балчуге, как обычно делали все рыболовецкие суда, а шли на противоположный берег Астрахани на Форфосенские промыслы. Разгрузили наш улов и своим ходом по течению двинулись в Мумры.