Моё подозрение подтвердило известие, что с отрядом должен был выехать поручик С., уже в течение нескольких дней сидящий под арестом за служебный проступок.
В моих мыслях мелькали все страдания прошедшего года — тюрьма в Минусинске, тяжёлые условия жизни в тайге, бессонные ночи в седле во время боёв в Урянхае, наконец, полная приключений жизнь в Монголии, и многократно задавал себе вопрос, неужели столько страданий должно закончиться бездарно…
Или завистливая судьба не позволит мне уже никогда вернуться на свободную любимую родину?
В минуты сомнений я очень отчётливо слышал слова шамана из Урянхая: «Много времени проведёшь ты в седле, но вернёшься туда, где ждёт тебя успокоение».
Решил быть в путешествии очень осторожным и никогда не оставлять у себя за спиной солдат есаула. К седлу привязал суму с гранатами, чтобы в случае предначертанного судьбой приговора убить себя и своих палачей.
Двухнедельное путешествие, в постоянном напряжении и ожидании смерти, разрушало мои силы, тем более, что, несмотря на то что Безродных относился ко мне с должным уважением, не удалось мне узнать у него, с какой целью меня везли в Ургу.
С другой стороны, я был доволен этим путешествием, которое бросало меня на 1200 км восточнее, откуда можно было добраться до Китая или до Японии, где уже были польские консульства.
XIX. ТРАКТОМ УЛЯСУТАЙ — УРГА (ДА-ХУРЭ)
Весна 1921 года, находясь во всей полноте изобилия и зелени, сменилась изумрудом в лучах солнца, когда добрые кони несли нас через широкую степь, расположенную на юге от Улясутая. Степь поблёскивала кое-где зелёно-голубой бездной небольших озёр, полных водоплавающими птицами, оглашаясь пронзительным криком журавлей и лебедей или с шумом падающих в камыши гусей, турпанов и уток. Шума голосов мелких птичек не хватало в степи, не хватало прелестных и звучных мелодий, здесь господствовал какой-то дикий фальшивый оркестр болотных птиц, которые, несмотря на свою величину, дрожат и умолкают перед королём птиц — орлом и кровожадным ястребом.
Часто высовывались из нор жирные сурки, сидели беспечно на задних лапах, делая перед нами утренний туалет. Менее доверчивы были серые куропатки или белые (высокогорные) куропатки, так как встревоженные цокотом конских копыт, они поднимались невысоко вверх и, плавно планируя, падали где-то далеко в травы.
Спокойно пасущиеся палевые антилопы, дзерены, при виде людей поднимали свои прекрасные грациозные головки, изучая нас какое-то мгновение взглядом чудесных чёрных глаз. Но затем мчались наперерез степью, перебегая нам, согласно своего обычая, дорогу, чтобы снова издалека наблюдать исчезающие силуэты всадников.
После нескольких часов езды мы повернули на восток. Тогда изменился окружающий нас ландшафт. Мы находились среди гор, вершины которых были покрыты травой; из кустарников здесь росла только карагана. Благодаря отличным монгольским коням, наше путешествие протекало удачно и относительно удобно. На уртонах нам ставили отдельные юрты, среди них — княжескую юрту для есаула Безродных.
Ландшафт быстро менялся. Дорога вилась то глубокими ярами, то вершинами высоких гор. Всё чаще были видны леса. На склонах, покрытых густой травой, паслись тысячи овец, среди которых нередко виднелись группки аргали. Юрты монголов, втиснутые в уединённые, закрытые от ветра ущелья, выдавали своё присутствие узкими полосами дыма. Наконец, наш караван пересёк заснеженный перевал Децехангин (3030 м), откуда глубоким яром ручья, питаемого тающими снегами, мы спустились в долину реки Тэр-хет. Окрестность здесь была плодородной и густонаселённой. Многочисленные озёра кишели водоплавающей птицей, среди которых наибольшее внимание привлекала к себе жёлтая утка «лама», священная птица, гнездящаяся среди скальных расщелин.
Переправа через реку Тэр-хет рисовалась нам в красках не очень приятных, потому что в Монголии нет мостов, и реки, главным образом, пересекаются вплавь. К счастью, мы наткнулись на место переправы, расположенное на караванном тракте и обслуживаемое паромом, т. е. двумя лодками, вытесанными из ствола дерева, на которых лежали доски, связанные крепкими арканами. Переправа по быстрым рекам, например, Тэр-хету, Селенге, Орхону или Толе, не является лёгкой, тем более, что движущей паром силой становятся вёсла перевозчика. Порой, снесённый течением паром, нужно было тянуть верёвками к месту, подходящему для разгрузки. В этот раз, однако, удачно мы переправили вьюки на пароме, а кони плыли рядом с нами. После переправы мы оказались в широкой долине, обрамлённой с севера и юга горами. Теперь наступил период, в котором у меня появилась возможность изучения жизни и обычаев монголов.