Эта дорога была широкой и удобной для автомобильного сообщения, но на территории чахаров, живущих разбоем, достаточно небезопасной. У самого же Калгана горные перевалы затрудняли проезд, так что только опытные и смелые шофёры могли там водить автомобиль.
Барон Унгерн во время своего правления в Урге намеревался провести телеграфную линию на участке Калган — Цецен-хан-ц-хурэ. Военные действия всё же помешали ему в реализации этих планов. До сих пор не знаю, воспользовались ли большевики нагромождёнными в Урге запасами столбов и провода, или провели телефонно-телеграфную связь из Урги с Улясутаем на западе, с Манганом на юге и Санбуйсен на востоке.
С момента захвата Монголии большевиками рухнул также разработанный инженером Войцеховичем план строительства мостов, строительный материал для которых должны были поставить хошуны.
XXXIV. ВХОД В ДОЛИНУ КЕРУЛЕНА
Преодолев последний Ургинский тракт, оказались мы недалеко от реки Керулен, окрестности которой были нам уже известны. Мы все радовались надежде на достижение в скором времени конечной цели на востоке.
Наш марш происходил днём. Покрытая буйной, хотя и уже пожелтевшей травой, степь давала коням обильный корм, многочисленные же озерца и ручьи — питьё. Не было у нас недостатка также в мясе и жире, благодаря многочисленным стадам овец, пасущимся в степи. Многочисленные же дикие птицы ещё более разнообразили нашу пищу. Лишних коней мы выменивали на просо, которое служило нам хлебом.
К сожалению, первые ночные холода уже досаждали нам, напоминая о приближении зимы. Не имея тёплых одеял и одежды, проводили мы ночи, греясь у костров, поддерживаемых аргалом. Когда ночные заморозки начали схватывать воду ледяной коркой, и холод докучал всё более, начали мы устраивать экспедиции за кожухами. Мы окружали солдатами монгольские улусы и забирали оттуда самые лучшие шуб, за которые казначей бригады выплачивал монголам большие суммы. Когда такого способа не было достаточно, на встретившееся хурэ накладывалась контрибуция, оплачиваемая кожухами или бараньими шкурами.
В монгольских шубах, крытых цветным шёлком и чесучой, в меховых капюшонах или монгольских шапках бригада утрачивала черты регулярного войска. При этом степные кони не умели ходить в строю; часто случалось, что какой-либо всадник вырывался в степь, за ним же, побуждаемые примером, мчались другие жеребцы. Порой нужно было долго гоняться по степи за непослушным верховым конём, который, сбросив наездника, мчался на свободу с развевающейся гривой и раздутыми ноздрями. Однако не удавалось ему ускользнуть от казачьего аркана и вскоре, обузданный, покрытый пеной, возвращался он на службу в бригаду. И коней нам теперь хватало, благодаря встречаемым в степи табунам. Без лишних церемоний мы выбирали наилучших коней, оставляя взамен своих измученных и покалеченных животных. Только кляч оставляли конюхам, потому что уважающий себя монгольский наездник не сядет на кобылу, даже если ему пришлось бы нести седло в руках.
Монголы не косят траву на сено, но пасут свои табуны зимой и летом в степях. Кони, отыскивая пропитание, раскапывают копытами снег и щиплют пожелтевшую траву. Кроме того, табуны не всегда находятся под присмотром конюхов, порой они ходят свободно, имея в качестве вожаков жеребцов, заслуживших у стада безусловное повиновение. Самым большим врагом коней зимой являются волки. Защищаясь от них, кони образуют кольцо, в середине которого стоят жеребята с матерями. Жеребцы копытами и зубами сокрушают нападающих волков, бросая покалеченных хищников на растерзание жеребятам, которые затаптывают их своими маленькими копытцами.
Успех табуна зависит от хорошего и бдительно жеребца. Поэтому конюхи дают коням свободу в выборе жеребца-вожака, потому что полностью доверяют их инстинкту.
Наконец мы добрались до реки Керулен, которая берёт своё начало в местности Карабуилун, проходя широкой лентой через безлесные, но очень плодородные степи. Эти степи не пустынны. Множество улусов и юрт пестрят белыми пятнами среди моря трав. Кругом пасутся стада крупного рогатого скота и баранов, насчитывающие более десятка тысяч голов. Табуны коней с небольшой головой и широкой грудью стерегут коней в длинных шубах и бараньих капюшонах, держа арканы или урги[27].