Часть меня, очень маленькая часть, которую я прячу так глубоко внутрь себя, что, надеюсь, Эми никогда ее не увидит, склонна считать, что не все, что делают Старейшина с Доком, неправильно. В конце концов… система работает. Десятки лет они поддерживают на корабле мир.
Но тут я вспоминаю безжизненный взгляд Эми, накачанной фидусом, а потом теперешнее тепло ее рук и прячу эту часть себя еще глубже.
— И… о, нет! — Эми снова разражается слезами. — Только что вспомнила! Мои родители на криоуровне! Я весь день там не была! Вдруг что-нибудь случилось?
Она порывается встать, но я ловлю ее за запястье, и, слабо дернувшись, она падает обратно на кровать.
— Как можно было о них забыть? — всхлипывает Эми.
Я беру ее лицо в ладони и поднимаю его так, чтобы она посмотрела мне в глаза.
— Успокойся, — говорю я самым твердым тоном, на какой меня только хватает. — Харли провел там весь день. Не беспокойся об этом сейчас. Я сменю его и останусь там на ночь.
Глаза Эми, полные слез, заглядывают в мои, взгляд дрожит, перескакивая.
— Я бесполезна, — вздыхает она. — Я ничего не могу, только прятаться тут и рыдать, как младенец! Ты только посмотри на меня! — Я смотрю, но едва ли она видит себя такой, какой ее вижу я. — Это какой-то бред! Я не могу спасти родителей, я понятия не имею, кто убивает замороженных, да еще корабль… это хуже всего… я застряла тут на всю жизнь и проведу ее в окружении наркоманов, которые добровольно отправляются на четвертый этаж, чтобы умереть и стать удобрением!
Она снова начинает рыдать. Мне вспоминается, как раскололась крышка контейнера, когда Док бросил ее на пол, в тот день, когда Эми проснулась. Мгновение я вижу ее еще практически целиком, а потом, начиная с глаз и дрожащих губ, она точно так же словно распадается пополам. Руками она сжимает лоб, пальцы вплелись в волосы. Она мягко бьет ладонями по голове, заставляя себя думать, тянет за рыжие пряди, выдирая волоски, но, похоже, не осознавая, что делает себе больно. Я поднимаю руки и, отцепив ее пальцы от волос, кладу ее руки ей на колени.
— Мы поймем, что происходит, — говорю я, опуская голову, чтобы поймать ее взгляд. — Не сдавайся. Ты не бесполезна.
Бросаю взгляд на противоположную стену, на большую схему, которую начала рисовать Эми.
— Ты обязательно поймешь. Продолжай делать, что делала. Найди связь, — я тянусь к столу и протягиваю ей банку черной краски и кисть. — Ты сможешь.
Эми смотрит на свою разрисованную стену и на мгновение сосредоточивается на ней. Но почти сразу же на ее лице отражаются отчаяние и безнадежность. Не давая ей времени снова сорваться, я вскакиваю и иду к схеме, чтобы ее отвлечь.
— Продолжай думать, — секунду я молчу. — Попробуй придумать, как связаны вот эти, — добавляю я, указывая на всех, кроме нее. — Ты ведь проснулась, но выжила, помнишь? Может, тебя не собирались отключать; может, это вышло случайно, по ошибке. Ты вообще не очень вписываешься в общую картину. Попробуй посмотреть, есть ли связь, если убрать тебя из списка.
Эми чуть дольше смотрит на схему, а потом медленно кивает.
Я стою в нерешительности, затем наклоняюсь и целую ее в макушку. Она поднимает на меня глаза, и мое сердце трепещет, и, хотя в ее лице еще проглядывает след безнадежности, на будущее у меня довольно надежды на нас обоих.
— Я спущусь и присмотрю за твоими родителями. Тебе надо отдохнуть, — я касаюсь ее лица, и она трется щекой о мою ладонь. — Все будет хорошо, — добавляю я, надеясь, что она сможет в это поверить.
Надеюсь, я сам смогу в это поверить.
67 Эми
У меня на пальцах — пятна черной краски. Сначала я еще раз изучила свой список подозреваемых, но толку от него мало. Это Старейшина или, может быть, Старейшина вместе с Доком.
Но зачем? Поняв, зачем они это делают, я пойму, что делать.
Я пялилась на стену, пока слова и линии не начали расплываться перед глазами. Я добавила все, что только смогла выудить из их данных, даже то, что вроде бы кажется бесполезным. Не может тут не быть связи. Док со Старейшиной не действуют наугад.
Я засыпаю, по-прежнему сжимая в руках мокрую кисть.
ЭМИ МАРТИН
Номер 42
девушка
17 лет
волосы рыжие
белая
внешность обычная
не состоит в
миссии
второстепенна
Флорида, Колорадо
выжила
УИЛЬЯМ РОБЕРТСОН
Номер 100
мужчина
57 лет
латиноамериканец
212 фунтов
специалист по командованию
морская пехота
Соединенных Штатов
Миссия: организация наступления
Финансирование ФФР
Страна ФФР: Соединенные Штаты
умер
ЭММА БЛЕДСОУ
Номер 63
женщина
34 года
черная
163 фунта
тактик
морская пехота Соединенных Штатов
Страна ФФР: ЮАР
выжила
ТЕО КЕННЕДИ
Номер 26
мужчина
66 лет
белый
262 фунта
специалист по биологическому оружию
До отправления жил в Колорадо
Страна ФФР: Англия
умер
68 Старший
На криоуровне стоит тишина, настолько глубокая и пронзительная, что я чувствую себя так, будто вторгаюсь без спроса в чье-то личное пространство.
— Харли? — зову я. Где он? Он должен сторожить этаж, охранять спящих замороженных.
Мне отвечает тишина.
Я пускаюсь в путь по рядам криокамер, сначала шагом, потом припускаю трусцой, а к семидесятым номерам я уже мчусь сломя голову, выкрикивая имя Харли. Где-то в глубине живота тяжелым грузом оседает паника. С каждым гулким шагом я задаю себе один и тот же вопрос.
Что, если убийца перешел на бодрствующих?
Заворачиваю за угол, уже ожидая увидеть на полу тело Харли в луже крови и убегающего места преступления убийцу.
Ничего.
Глупости это. Он наверняка у шлюза. Сердце колотится как бешеное. Вытираю пот с шеи, и пальцы задевают кнопку вай-кома. Торопливо нажимаю ее.
— Исходящий вызов: Харли, — хриплю я, поворачивая в сторону шлюза.
Бип, бип-бип. Сердце гулко стучит о грудную клетку. Если он не ответит, я вернусь, возьму пленку, найду его и…
— Что? — раздается угрюмый и раздраженный голос Харли.
— Ты где? — ору я.
— На криоуровне.
— Я тоже, ты где?
— У шлюза.
Вздыхаю с облегчением. Естественно. Естественно, он у шлюза. Мне становится стыдно за свой недавний страх, а еще я очень, очень злюсь. Поворачиваю в коридор, и вот он тут как тут, стоит, прижавшись лицом к круглому окошку.
— Ты что тут делаешь? — кричу я. — Почему не охраняешь их?
— Ты меня тут бросил на весь день! — орет Харли в ответ. — Черт, скучно мне стало, ясно?
— Там родители Эми и остальные беспомощные люди, и я тебя попросил всего лишь посидеть и посмотреть за ними. Неужели это для тебя слишком сложно?
Харли смотрит на меня, сощурившись.
— Кончай на меня орать, — произносит он. — То, что ты когда-нибудь станешь Старейшиной, не означает, что я тебе дам собой командовать.
— Даже не пытайся на это давить. Долго ты терпел, прежде чем прийти сюда смотреть на звезды? Ты вообще терпел? Ты хоть проверил, нет ли там случайно растаявших трупов, прежде чем отвернулся от них? По-моему, когда умер последний, было твое «дежурство».
Харли бросается ко мне, обеими руками хватает за воротник рубашки и прижимает к стене напротив двери шлюза.
— Долго ты их от меня скрывал? Когда Старейшина их в первый раз тебе показал?
— Кого, звезды?
— Звезды, звезды, естественно, долбанные звезды!
— Я их увидел только пару дней назад.
— Врешь! — Харли сильнее вжимает меня в стену. Я извиваюсь и отталкиваю его, но он не ослабляет хватки, даже когда я впиваюсь ему в руки ногтями. — Вы со Старейшиной заодно, вы все время вместе.
— Как будто у меня был выбор!
— Может, если бы она увидела звезды, то не умерла бы! — кричит на меня Харли. Лицо его искажено яростью… а в глазах блестят слезы.