Затем дело повернулось так, что он специально приехал на длительную побывку в Москву, все умно устроил, и ему его фирма даже сняла квартиру.
И эта Даша, о которой идет речь, бывала у него неоднократно наездами с дачи — дело происходило уже летом, сын пасся на воле, у него были закадычные дружки в поселке, а еда — насчет еды он был спокоен, покупал себе в магазинчике мороженое, чипсы, кока-колу и заледеневшую пиццу, и они с друзьями пировали, даже жгли костер в заброшенном мангале, который еще давно, о прошлом годе, приобрел ныне отставленный отец.
Даше это было на руку, сын самостоятельный человечек, мангал — здорово придумал, молодец, вон еще картошка есть, пеките!
При этом она могла уезжать в город, где ее любимый свил для нее гнездышко и где их ожидала постель.
К ночи Дарья, взвившись как цунами из койки в полный голый рост, выметалась к сыну, иногда с последней электричкой, что делать!
Стон стоял в душах разлучавшихся влюбленных, еженощные вопли прощания.
Но это только распаляло взаимную тягу, это постоянное слово «нельзя» и «надо».
Что-то, правда, маячило в скором будущем, Даша устроила сына в молодежный лагерь, все шло к желанному результату — и, выкупив путевку, Дарья с торжеством кинулась к своему гражданскому супругу.
Она незапланированно, без звонка, бежала ему сообщить, что на ближайшие двадцать четыре дня они свободны. Поскольку трубку он не брал ни там ни тут.
Может, у них совещание. Белый же день на дворе!
Очень быстро, схватив тачку, Даша оказалась у знакомого дома.
Мысль была такая, что все быстренько приготовлю, дождусь любимого человека, ура!
Однако, порывшись в сумке перед дверью, она обнаружила, что у нее нет ключа! Куда-то он запропастился. Потеряла? Но как? Он же был на связке!
Совершенно обалдев от такого открытия, Даша спустилась вниз и встала у подъезда, глядя вверх.
Квартира дорогого находилась на втором этаже, как раз над балконом первого этажа, а именно на этом балконе имелась решетка, крепко сваренная тюремная решетка, и они с Алешенькой всегда даже весело недоумевали, как же эти люди живут как в камере, небо в клеточку!
Далее они догадались, что эта клетка вполне может быть использована как лестничка: раз — и ты на балконе второго этажа!
То есть защита от воров на первом этаже есть путь как раз для этих же воров к соседям!
И надо тоже загораживать свой балкон, и это будет цепная реакция, распространение тюремных решеток вверх.
Так они весело рассуждали, возвращаясь домой, беззаботные владельцы не своего имущества, ничего не имеющие, ничего в этом городе, кроме гнилой дачки с печкой (правда, в очень хорошем поселке).
Здесь надо сказать, что Дарья была не просто так себе бедная женщина, беглянка с ребенком, она к описываемому времени очень хорошо зарабатывала своим ремеслом, гораздо больше, скажем, чем ее заброшенный муж или этот новейший кандидат Алешенька.
О, Дарья только внешне выглядела бедолагой, а на самом-то деле она уже начала вить новое гнездо, заказала архитектору проект загородного дома в два этажа и даже сделала великий первый шаг, насыпала из щебня дорогу для строительной техники от шоссе и прямиком к домику, то есть заложила основу новой жизни.
Так! Однако же теперь она стояла под окном недоступной квартиры, Алешенька еще не пришел, а ждать на лавочке это дитя порыва не могло.
Быстро и аккуратно, не оглянувшись, она цап-цап и взвилась на балкон второго этажа по балконной решетке первого — прямиком до заветной цели, перевалила за перила очень бодро и радостно — и оказалась у входа в квартиру, у стеклянной приотворенной балконной двери.
Она вошла, восторгаясь собой и готовясь (впоследствии, когда Алешенька явится), к веселому рассказу о своем подвиге, тронулась было на кухню выпить воды, но у двери оглянулась — и оцепенела.
Стоял аккуратный приоткрытый чужой чемодан, на тумбочке лежала дамская сумочка, но постель! Постель являла собой полуостывшее поле битвы, да. Следы сексуального побоища были налицо, к тому же имелось маленькое как бы засморканное полотенце…
Итак, у Алешеньки только что была женщина. И он дома.
С кухни, вдобавок, доносилось постукивание, как бы лязг ножика по той самой фарфоровой дощечке, которую Даша купила месяц назад! Явно готовилась какая-то пища, слышался голос женщины с вопросительными интимными интонациями, то есть чужая баба вела себя как в собственной квартире!
Алешенька что-то утвердительное вякнул в ответ. Согласился. Его голос!