Выбрать главу

— Понимаю, о чем ты, Пулен, прекрасно понимаю. Но остается еще кража. У полумертвого. И твое бурное прошлое тоже не упрощает дело. Не знаю, как отнесется к этому месье Анри. — Он наливает вору еще один, последний, стакан. — Я, конечно, с ним поговорю. Расскажу, как ты помог следствию.

Пулен неотрывно смотрит на стакан, словно пытаясь разглядеть в нем свое будущее. И, по мере возможности сделав это, скребет подбородок, чешет в затылке и поднимает глаза. Зрачки у него расширены, губы сжаты.

— Трубку можно взять с собой?

— Разумеется, мой друг, разумеется. И вот что я скажу — по воскресеньям я буду присылать к тебе Агнес. Или Лизу. Она-то умеет развеселить в минуту грусти. И знаешь что еще? Я постараюсь присмотреть за Жанной Викторией и ребенком.

— Можешь оставить их себе, — усмехается Пулен. — Эта потаскуха невыносима.

Видок в упор смотрит на вора. В глазах у него мелькает недобрая искра.

— Она всегда хорошо отзывалась о тебе, Арно.

Почему вдруг я решаю, что в этот момент необходимо открыть рот — впервые, как мы пришли сюда?

— Ребенок, — говорю я. — Скажите имя ребенка.

Оскалившись, Пулен выплевывает имя, как шелуху от семечка.

— Арнадина.

Видя, как изменились наши лица, он оскаливается еще больше.

— Это была ее идея. Она не смогла родить мальчика, вот и придумала, что Арнадина поправит дело. В таких вещах, скажу я вам, у нее нежное сердце. Я всегда говорил: оно ее и погубит.

— Очень мудро, — замечает Видок.

Отодвинув стакан, он поднимается — и, прежде чем кто-нибудь успевает перевести дыхание, носком ноги опрокидывает стул Пулена.

Вор, привязанный за лодыжку, всем телом падает на пол. Придушенный вопль, дрожь непонимания. Видок, сама безмятежность, возвышается над ним.

— До чего черепа бывают мягкие, а, Пулен? Иной раз просто диву даешься.

И, перешагивая через распростертое тело вора, он одаряет меня улыбкой.

— На сегодня хватит, доктор.

Глава 8 СО ШПИОНА СРЫВАЮТ МАСКУ

Когда Видок приводит меня домой, уже почти шесть вечера. У Аллара он позаимствовал плащ с капюшоном. У торговца подержанной одеждой приобрел (правда, покупка не сопровождалась видимой глазу оплатой) шляпу со сломанной тульей. Волосы он пригладил, предварительно смазав слюной.

Какие еще нужны свидетельства того, что мы возвращаемся к цивилизации? В мой собственный, родной ее уголок, хотя я почти не узнаю его. Вот я поворачиваю на улицу Святой Женевьевы, вот миную проклятый колодец, возле которого сиживал Барду, и слышу ритмичное похрюкивание пасущихся в сточных канавах свиней месье Трипо. Я у двери своего дома, но по-прежнему не могу отделаться от ощущения, что забрел не туда.

Но дверь отворяет Шарлотта, румяная и веснушчатая, и все сомнения разом рассеиваются.

— Он вернулся! — кричит она в глубь коридора. — Мадам Карпантье, он вернулся!

Мать маячит у дверей столовой: во всем черном, в шляпке с тюлем и шерстяной нижней юбке, она явно находится на грани нервного срыва. Юбка перешита из старого платья. Шлепанцы давным-давно соскочили с ног и удерживаются рядом с ними исключительно силой привычки. Она прикрывает рот руками:

— Ох!

— Месье Эктор! — Шарлотта надвигается на меня. — Вы…

— Он невредим, сударыня, — отвечает Видок, появляясь из-за моей спины. — Как вы можете убедиться.

Никогда не смогу с уверенностью заявить, в какую именно часть Видока мать вцепляется в первую очередь. В потрепанную шляпу? В прилизанные слюнями волосы? В выпяченную грудь? Я склонен думать, что во все сразу — она кинулась на него, как кидаются в бездну.

— Я собиралась посылать за жандармами, — тонким голоском начинает она.

— Зачем же, мадам! Префектура сама послала за вашим Эктором. — С этими словами Видок мягким собственническим жестом обхватывает меня сзади за шею. — Как раз сегодня ваш сын проявил исключительную отвагу в вопросе первостепенной важности.

— Первостепенной?

— Уверен, Эктор и сам бы с радостью вам все рассказал, но он поклялся хранить тайну. Самому префекту.

— Самому…

— О, ваш сын — человек блестящего ума! Весь Париж поет ему хвалу! Да что там — далеко ходить не надо! Как раз на днях, когда я, знаете ли, проводил краткие часы досуга в библиотеке герцогини де Дурас, герцогиня сказала мне — вы знакомы с герцогиней, мадам? — так вот, она потянула меня за рукав и своим очаровательным дребезжащим голоском произнесла: «Вы просто обязаны познакомить меня с прославленным доктором Карпантье!»