— «Способом ухода», — повторяет он, извлекая из кармана горсть фисташек. — До такой степени, что они забывают собственное прошлое?
— Предположительно, да.
— Значит, вы утверждаете, что у Людовика Семнадцатого амнезия?
— Я утверждаю, что ему пришлось вытеснить из сознания определенные фрагменты своей жизни. Более того, определенные фрагменты своей личности.
Жуя фисташки и криво улыбаясь, Видок качает головой.
— Господи боже.
— Что такое?
— Вы верите, Эктор.
— Нет…
— Я вижу по вашему лицу. Вы считаете, что все это правда и он король.
Рука Шарля едва заметно подергивается, словно он протестует против такого поворота беседы.
— Я не знаю, кто он, — говорю я.
В этот момент я испытываю внезапное острое желание увидеть отца. Пусть он будет с нами здесь, в экипаже, пусть расскажет, что произошло за толстыми каменными стенами Тампля…
Видок вынимает орех из скорлупки и забрасывает в рот.
— Вы кое о чем забываете, — произносит он. — Что, если наш юноша симулирует?
— Думаю, для этого требуется человек похитрее.
— Ха! Если бы вас хоть раз надули, вы бы знали, какими хитрыми могут быть так называемые простаки. Возьмите, к примеру, этого Месье. Он гений или идиот? — Видок скептически складывает руки на груди. — Убийство в общественном месте. Чертовски хороший способ привлечь к себе внимание, вам не кажется?
— Ну… — Я подавляю зевок. — Может быть, вы своим появлением заставили его поторопиться.
— В самом деле? И откуда он узнал, что старина Видок едет в Сен-Клу? Вы ему сообщили?
— Я и про себя-то не знал, что еду.
Воздух насыщен ароматом фисташек, грязи и пыльцы, а также ароматом самого Видока, безошибочно узнаваемым, забивающим все остальные запахи.
— Подведем итоги, — произносит он. — Преимущество на нашей стороне. Месье убил не того, кого надо. Более того, он не знает, что убил не того. И это дает нам время.
— Время на что?
— Найти убийцу, Гербо. Этим займусь я. А ваша работа — вычислить, что именно знал ваш отец. Покойный, черт его побери, — добавляет он тихо.
— А как мы поступим с…
Я ногой указываю на фигуру спящего.
— С месье Шарлем? Вы правы, ему необходимо жилье. И, пожалуй, я знаю, куда мы его поселим.
— Найдем ему квартиру?
Он кивает.
— Есть отличное заведение в Латинском квартале. Пансион Карпантье.
Глава 24 ВИКОНТ НЕОЖИДАННО ИСПУСКАЕТ ДУХ
За десять минут до того, как наш кабриолет прибывает на Менскую заставу, Шарль, словно бабочка из кокона, выбирается из своего сюртука. Потягивается, протирает глаза.
— Приехали?
— Почти.
По обе стороны от дороги нет ничего, кроме невозделанных полей и заросших тропинок. Необозримое пространство, покрытое скошенной травой, разнообразят лишь редкие дикие маки да виднеющиеся вдалеке гипсовые каменоломни и мельница, колесо которой не столько вращается, сколько совершает странные, отчаянные рывки.
— Я их не вижу, — сообщает он.
— Не видите кого?
— Домов. В Париже высокие дома.
— О, это потому, что мы еще не въехали в город. Как только мы окажемся по ту сторону городских стен, в вашем распоряжении будет сколько угодно домов. Впрочем, даже отсюда можно кое-что разглядеть, посмотрите, вот купол Дома Инвалидов.
— Я не очень люблю церкви, — замечает он. — От них меня сразу тянет чихать и пукать.
Он дует на стекло, отчего на холодной поверхности появляется белесое овальное пятно. Шарль стирает пятно пальцем.
— О! — восклицает он. — Наверное, это Париж!
В окне показывается кирпичная стена, три метра высотой и двадцать четыре километра в длину. Париж затянут в нее, как в пояс девственности. В любом другом городе, думается мне, такую стену возвели бы, чтобы не впускать варваров. Здесь ее предназначение — не выпускать деньги.
— Чего они хотят? — интересуется Шарль. — Эти люди?
— Они офицеры таможни. Должны нас проверить.
— Зачем?
— Чтобы удостовериться, что мы заплатили налоги.
— Что такое налоги?
— Налоги — это… это деньги, которые ты отдаешь городу, если что-нибудь в него ввозишь.
— Забавно, — Шарль указывает большим пальцем в том направлении, откуда мы прибыли, — сначала платишь там, а потом снова здесь.
— И так без конца, — усмехается Видок как раз в тот момент, когда в окно просовывается голова в плоской фуражке с широким околышем.