Транзисторный приемник был и у самого Селлвуда. Селлвуд попросил Денизу принести его.
— Он только шипит и хрюкает, как Помесь свиньи и гуся, — сказала Дениза, вручая мужу приемник. — Сейчас ты сам убедишься в этом.
Дениза сказала правду: сквозь шипение, свист и треск не пробивалась ни одна радиостанция.
— Что это значит? — спросил Селлвуд у Шмидта.
— Только то, что над нами электромагнитный ураган, — ответил Шмидт.
— Следствием чего может быть такой ураган?
— Не знаю, — Шмидт взял из рук Селлвуда радиоприемник и еще раз попытался среди хаоса звуков обнаружить человеческую речь или музыку. Радиоприемник вел себя как раскаленная сковородка, на которую плеснули воды.
Мне кажется, что я вот-вот прочту на небе роковые слова: мене, мене, текел, упарсин, — сказал Мэттью Сенфорд, когда Шмидт выключил приемник. — Перевожу для непосвященных: считано, считано, взвешено, разделено. Некий таинственный перст начертал сии слова на стене дворца в Вавилоне во время пира Валтасара. И Валтасар был убит.
— Мэттью, тебя заносит, — пожурил Сенфорда Селлвуд. — Мы должны быть сдержанными в наших пророчествах. Непродуктивно пугать друг друга.
Появился Холланд. Он слышал последнюю фразу Селлвуда.
— Что? — спросил Селлвуд Холланда.
В ответ Холланд протянул ему листок бумаги. Селлвуд приблизился к двери, из которой падал свет, надел очки и прочел то, что было написано Холландом на листке.
— Ну что ж, — сказал он, пряча бумажку в карман и снимая очки. — Химический анализ воздуха показывает, что в воздухе увеличилось содержание продуктов горения. Яды и ядовитые газы Холланд не обнаружил, кроме угарного и углекислого газов, разумеется, которые опасности пока не представляют… Есть высокотемпературные окислы железа, кремния и других элементов…
А что светится? — спросил громко Сенфорд, обиженный, вероятно, недавним замечанием Селлвуда. — Что там в небе горит и кувыркается? Пусть Холланд ответит! — потребовал он.
— Не знаю, — ответил Холланд.
— А вы можете установить степень радиоактивного заражения? — спросил все тот же Сенфорд.
— Нет, не могу. У меня нет такого прибора, — четко и точно ответил Холланд, словно давно ждал этого вопроса.
Селлвуд кивком головы похвалил Холланда.
— Я могу! — вдруг сказал Николай Кузьмин, студент Коля. — У меня есть дозиметр, подарок моего друга-ядерщика. Правда, этот дозиметр я должен еще найти.
— Так идите и ищите! — потребовал Сенфорд. — Возможно, что мы уже давно облучаемся, ничего не подозревая. Не медлите же!
Когда студенты ушли, Холланд приблизился к Селлвуду и что-то сказал ему на ухо. Сенфорд увидел это и заявил:
— Никаких тайных переговоров! Требую полной гласности!
— Хорошо, — согласился Селлвуд. — Холланд сказал, что следует укрыть в штольне продукты, запас воды и горючего. Дождемся возвращения студентов с их дозиметром и посмотрим, надо ли торопиться или можно дождаться рассвета.
— Вы полагаете, что наступит рассвет? — съязвил Сенфорд.
Селлвуд не ответил.
Пришла Жанна и стала рядом с Клинцовым, Клинцов взял ее за руку.
— Не может ли это быть следствием сильного извержения вулкана? — предположил Владимир Николаевич.
— Говорите по-английски, — посоветовал ему Клинцов. — Мистер Сенфорд не знает русского, но желает гласности.
Владимир Николаевич повторил свое предположение на английском.
— И где, по-вашему, этот вулкан? — спросил Сенфорд. — В какой стране? В окружности с радиусом в тысячу километров, насколько мне известно, нет ни одного действующего вулкана.
— Мог появиться совершенно новый вулкан…
— А почему тогда не метеорит? — не дал договорить Глебову Сенфорд. — Мог ведь шлепнуться где-нибудь по соседству огромный метеорит или даже целая комета. Вулканы, метеориты, кометы — все это чепуха.
— А что же — не чепуха? — спросил Клинцов.
— Не чепуха — катастрофический взрыв ядерных зарядов. Иначе мы нечто подобное видели бы раньше.
Шмидт снова включил радиоприемник Селлвуда. Свист и треск продолжали заполнять весь эфир.
И в небесной коловерти не было никаких перемен. Кто-то, правда, сказал, что небо, кажется, опустилось ниже. Близилось утро, но мрак не рассеивался. Стало быть то, что клубилось зловеще у них над головами, захватило по высоте не один километр. Багровые и желтые пятна лишь пробивались сквозь эту толщу дыма и пыли, это были лишь слабые отсветы высокого и страшного огня.