С носовой части корабля прозвучала длинная очередь, за ней, столь же сердитая, – другая. Но убитых не было; палили больше для острастки, в желании потеснить и сломать сопротивление. И совсем некстати где-то неподалеку гулко ахнул гранатомет, на какое-то мгновение приостановив противостояние: видно, для того, чтобы осмотреться и продолжить схватку с утроенной ожесточенностью. Мажуров с Шестаковым, вооружившись шлангами, смывали пиратов с носовой части, но те, уподобившись чертикам из табакерки, выскакивали вновь.
– Да сколько же их там? – в отчаянии выкрикнул Шестаков.
– Похоже, что пираты пришли сюда со всего Аденского залива.
– Они всерьез решили отбить нашего друга Юсуфа.
– Посмотрим, что у них получится из этого!
Подобравшись к самому борту, Мажуров напором воды пытался отогнать от корабля лодки. Вода разбивалась о борта катеров, сносила их в море; старший матрос, находившийся рядом, проворно стаскивал с перил лестницы и крюки, падавшие в воду с громким всплеском.
Неожиданно с патрульного катера оглушительно завыла сирена, по всей видимости, пираты теряли терпение. Зловеще, как рога палеозойского животного, повернулись спаренные пулеметы, выбирая себе жертву на «Красной Сибири». В какой-то момент их стволы остановились точно на груди Григория Мажурова. Невольно зажмурившись, он на мгновение представил, что может случиться: бронебойные пули с легкостью разорвут его тело на кровавые куски, разметав их по палубе. Капитану невольно подумалось о том, что сопротивление экипажа можно легко подавить парой длинных очередей, и палуба устелится человеческими обрубками. Но они не торопили исход, а, взяв числом, метр за метром, теснили экипаж на середину палубы. Нацеленные стволы пулеметов будто бы пригвоздили капитана к месту; струя воды, не отыскав цель, била теперь в носовую надстройку, разбиваясь на мириады брызг. Секундного замешательства было достаточно, чтобы на борт взобрались еще трое пиратов. Быстрые и ловкие, они набросились на Мажурова, сбив его с ног. Выскочивший из рук шланг упал на палубу и, обрадовавшись внезапному освобождению, завертелся в диком бесшабашном танце, поливая как правых, так и виноватых. Больно ударившись коленом, Григорий был опрокинут на спину двумя сомалийцами. Прямо перед собой он видел черное лицо узколицего худого сомалийца с необыкновенно белыми белками. В нос ударил неприятный запах давно немытого тела, нутро передернуло от отвращения, но длинные узкие пальцы уже сомкнулись на шее капитана, затрудняя дыхание.
Неожиданно пират обмяк, отпустив его шею, и Невзоров ударом ноги скинул сомалийца с капитана.
– Уходим! – крикнул он. – Иначе всех нас повяжут!
Поднявшись, Григорий увидел, как сомалийцы, один за другим, переваливались через борт корабля, продолжая теснить экипаж. У капитанской рубки, не желая сдаваться, четверо матросов отмахивались топорами, не давая пиратам приблизиться, но сомалийцы, не считаясь с травмами и порезами, нацепив на автоматы штык-ножи, продолжали упорно наступать на них.
– Уходим в цитадель! – скомандовал Мажуров, стараясь перекричать гул боя.
Неожиданно его услышали все сразу и, отступая, потянулись в кормовую часть, где помещалось румпельное отделение – цитадель.
В создавшейся ситуации это был единственно правильный выход. Вскрыть румпельное отделение без специального оборудования совершенно невозможно, а имея на руках корабельную радиостанцию, можно без труда связаться с судами, курсирующими поблизости.
Нужно продержаться только два часа, а там подойдет помощь.
– В цитадель! – повторил Григорий.
– Понял, – кивнул Невзоров.
Матросы, один за другим, отходили в кормовую часть. Пираты, предвкушая победу, им не препятствовали; судно, по их мнению, уже было взято, оставалось только понадежнее блокировать экипаж, затем отогнать его в свои территориальные воды и запрашивать за пленников выкуп.
Отбиваясь от наступающих пиратов струями воды, моряки стали спускаться по лестнице в румпельное отделение.
– Тащите судовые канаты! – приказал капитан. – Забаррикадируйте дверь!
– Понял! – прокричал в ответ капитан-лейтенант, командир штурмового отряда.
Только бы успеть!
Огромные судовые канаты, весом почти в десять тонн, потащили в сторону цитадели. Мажуров видел, как отчаянно напрягаются лица матросов, как на их мускулистых тренированных руках вздуваются вены, как от усилия крошатся их молодые зубы. Канаты бесконечной змеей потянулись в сторону румпельного отделения.