Разожгли небольшой костерок, поели консервов, потом Черный попросил:
- Сыграй что-нибудь. Только не сталкерские песни про хабар, а что-нибудь медленное и тягучее.
- Медленное и тягучее? – переспросил я. – Что ж, я знаю одну такую песню.
Я ловко настроил гитару, а потом начал играть:
Человек в пальто за моим окном
Смотрит как будто вдаль.
Человек за углом в темном пальто
Будет везде и всегда.
Человек в пальто за моим окном -
Это, видимо, новый мой враг,
Ведь любой другой чужой человек
Не пришел бы сюда просто так.
И если он поднимет глаза,
То в окно сквозь тюлевый дым
Он увидит портрет с лицом на стекле,
Где я только что был молодым.
Он увидит меня, он запомнит лицо,
Он узнает мой нервный взгляд,
И чужой человек в темном пальто
Не оставит меня просто так.
Я никогда не боялся людей,
Но этот чужой человек…
Чужой человек приходит ко мне,
Внимательно смотрит в глаза.
Он желает увидеть в них ужас и страх,
Но видит усталость и боль
Чужой человек влетает в окно,
Открывает мою постель
В надежде найти хоть малейший изъян
В чистых складках белья.
Но я не убийца и я не дурак,
Чтобы пачкать кровью свой след.
Чужой человек приходит ко мне,
Зажимает мне руки в тиски,
И я вижу, как жадно он пьет из меня
Остатки вина и тоски.
Чужой человек уходит назад,
За собой не оставив следа,
И я знаю, что этот чужой человек
Не вернется сюда никогда.
Я закончил песню и отложил гитару. Черный подумал и сказал:
- Хорошая песня. Неплохо поешь. А кто поет ее? Почему я ее ни разу не слышал?
- Потому не слышал, что этой песне уже тридцать лет. А пела ее очень старая советская рок-группа, «Наутилус Помпилиус».
- Не слышал о такой.
- Это и понятно. Когда они были на пике популярности, тебя и на свете не было.
И тут я увидел какое-то движение на площади, совсем недалеко от нас. Схватил винтовку и проговорил, прицеливаясь:
- А вот и наш «чужой в черном пальто».
Чужой человек носил черный плащ и зеленый противогаз-полумаску. Это был он – Седой, тот самый, что преследовал нас во время Катаклизма, тот самый, что попал вместе со мной почти год назад под воздействие контролера, и в котором я приобрел после этого злейшего врага. Это он – изгой Зоны, не нашедший в ней места. И теперь он шел, чтобы выполнить-таки свое задание, убить нас.
Седой, не говоря ни слова, поднял пистолет и выстрелил. Черный упал с криком. Седой развернулся и бросился в кусты, думая выманить меня на открытую местность. Не выйдет. Я выстрелил и попал. Седой как будто переломился пополам. И упал как подкошенный. Перебит позвоночник, понял я. Он жив, но парализован, так что никуда не денется. А пока надо проверить, как там Черный.
Я повернулся к напарнику. А он и не думал умирать! Посмотрел на меня достаточно бодро, поднялся, подобрал свой «Абакан» и спросил:
- Ты убил его?
- Он парализован, - ответил я. – Позвоночник перебит. Пойдем-ка.
Мы подошли к Седому. Пистолет валялся неподалеку, рука Седого беспомощно скребла по земле. Я подобрал пистолет и бросил далеко в аномалию.
- Зачем?.. – прошептал Седой еле слышно. – Дай застрелиться, Ворон, пожалуйста.
- Нет. Будешь валяться здесь и ждать своей участи.
- Не доверяешь мне? Не хочешь дать пистолет? Так застрели сам! Облегчи мои страдания! Я всегда боялся именно такой смерти, беспомощной, парализованной. Ты спасешь меня от боли, если добьешь!
- Ворон, добей, а? – предложил Черный. Пуля, казалось, не доставляла ему вообще никаких ощущений.
- Нет, - ответил я ему. – Однажды я уже спас твою жизнь, - это уже Седому. – Тогда, с контролером. Я нес тебя на себе, чуть ли не по всей Свалке. За такие спасения в Зоне обычно благодарны по гроб жизни. А ты создал себе образ врага – меня. А потом собирался убить, и сейчас тоже. Это твоя благодарность?
- Я ошибся, - прохрипел Седой. – Я тогда потерял память. А когда очнулся, меня долговцы убедили, что ты меня бросил, а они спасли. Добей, пожалуйста!